Форум » Читальный зал » балет 227 сезон » Ответить
балет 227 сезон
Карина: Раздел посвящен публикациям о спектаклях текущего сезона.
Ответов - 46, стр:
1 2 All
Карина: источник Конек ходит буквой «г» Мариинский театр начинает сезон «Шурале», реставрированным спектаклем полувековой давности, и «Коньком-Горбунком» в постановке Алексея Ратманского. Выглядит как вызов. Поскольку последние годы Мариинка по такому случаю ставила в афишу туристическую открытку «Лебединого озера»: русский балет, Чайковский, пушистые пачки, 32 фуэте и так далее. Это было банально, но надежно: все по крайней мере понимали, о чем речь. А сейчас? «Конек-Горбунок», безусловно, симпатичный спектакль. Как вообще все, что так или иначе связано с Алексеем Ратманским, самым обаятельным персонажем современного русского балета. Ратманского любят, любят даже его малоудачные работы. К которым «Конек-Горбунок», увы, несомненно, -принад-лежит. Это сравнительно молодой спектакль, ему еще и года не исполнилось, а подробности уже выветрились из памяти. По крайней мере из моей, хотя не думаю, что она стала хуже: я вот, например, прекрасно помню даже летучие детали одного из самых первых балетиков Ратманского под названием «Взбитые сливки». А «Конек-Горбунок» осыпался, как будто был наклеен старым клеем. Повторю, это не плохой спектакль. Два с лишним часа вовсе не будут потрачены зря. В «Коньке-Горбунке» много классно придуманных штук. Некоторые даже и с фигой в кармане. Например, кортеж дурковатого царька на троне напоминает о перекрытых городских трассах. А еще Ислом Баймурадов в образе царского советника — он как будто изумительно репетирует роль Яго, которая, вероятно, никогда не будет для него сочинена. В остальном все более или менее по Ершову, слег-ка приправленному Салтыковым-Щедриным (и озвученного Щедриным Родионом). С некоторыми длиннотами в виде цыганско-еврейских дивертисментов, во время которых рука сама тянется за конфетой в шуршащей бумажке. Перед премьерой усиленно рекламировали участие в спектакле инженерного -театра «АХЕ», который занимался дизайном. Я сама, помнится, рекламировала — покажите того, кто в Петербурге не знает и не любит «ахейцев». Так вот, здесь на их фирменные трюки рассчитывайте в последнюю очередь. Оформление «Конька» отсылает к Малевичу с его супрематическими крестьянами, -составленными из цветных плоскостей, а о традиционном «АХЕ» не напоминает ничего. Ну и наконец: стоит ли тащить на спектакль-сказку ребенка? Если верить скандинавским дизайнерским магазинам, дети такое — холодное и яркое — должны любить. Но что-то мне такие дети не попадались. Наверное, они должны быть шведами. То, что «Коньку-Горбунку» — неплохому, но очень невнятному спектаклю — доверили открывать сезон, вероятно, выражает стилистическую растерянность нынешнего руководства театра. Предыдущий сезон Мариинский балет в известной степени держался инерцией, заданной уволенным главой балетной труппы Махаром Вазиевым (при котором, кстати, в Ма-риинке и начали культивировать хореографию Ратманского). Следующие па придется выплясывать собственными ногами.
Карина: источник Lady in red Mariinsky soloist Yekaterina Konaurova talks to The St. Petersburg Times about her plans and aspirations. By Kevin Ng The St. Petersburg Times Yekaterina Kondaurova, known to her New York fans as ‘Big Red,’ is a rising star at the Mariinsky Theater. Just before the Mariinsky Ballet 2008/09 season closed last month, Yekaterina Kondaurova, a rising star and soloist at the Mariinsky Ballet, spoke to The St. Petersburg Times at the end of the company’s two-week season at the Royal Opera House in London. Kondaurova, having risen to prominence in the past two years, looks a likely candidate for promotion to principal dancer in the future. At Covent Garden she had a heavy workload in the second and final week of the tour, dancing several roles almost non-stop within the space of a week — Odette/Odile in “Swan Lake,” the lilac fairy in “Sleeping Beauty,” and, perhaps most demandingly, three roles in the Balanchine program — the waltz ballerina in “Serenade,” the second soloist in “Rubies,” and the adagio ballerina in “Symphony in C.” On the day that we met she had just finished taking the morning class, and there was only an hour to spare before the general rehearsal for the Balanchine program in the early afternoon. Kondaurova is affectionately known as “Big Red” to the New York ballet-going public. It would be easy to imagine that it was simply down to Kondaurova’s red hair. “No,” she explained, “it was actually because of my costume in ‘Don Quixote.’ I danced a variation in the last act of the ballet. I shouldn’t have done, actually, because at the time I didn’t have a costume for that variation. And I wore the only costume available at the time for that ballet, which was a big red tutu. And after that they started calling me ‘Big Red.’” This summer, Kondaurova was the face of the Mariinsky’s London tour, with the publicity poster and booking brochure featuring her as the waltz ballerina in Balanchine’s “Serenade.” A week after the London tour, Kondaurova celebrated her 27th birthday in Barcelona where she spent three weeks with her husband and fellow Mariinsky dancer Islom Baimuradov. Looking forward to the new 2009/10 season, which ballet does Kondaurova particularly hope to learn and dance? “I really hope to be able to dance ‘La Bayadere’ next season.” Last season she finally made her leading role debut at the Mariinsky Ballet in “Swan Lake.” “I made my Mariinsky debut in the autumn of 2008, partnered by Danila Korsuntsev. But actually I had danced “Swan Lake” first with the Petrozavodsk Ballet, whose director is Kirill Simonov. It’s Simonov’s own version of “Swan Lake.” I learnt this classic in just two weeks before my performance with the Petrozavodsk Ballet in a festival in Finland. For my Mariinsky performance last year I had about a month to prepare and rehearse the role. In July, I got good reviews for my ‘Swan Lake’ during the Mariinsky tour to Amsterdam. One critic wrote that I should have danced the opening night instead of a matinee!” Kondaurova continued, “Actually, when I was much younger I didn’t really like ‘Swan Lake’ as a ballet. But, of course, having now danced the ballet several times, I’ve come to love it. It’s fascinating, this dual ballerina role of the black and white swan.” So, which side of this suits her best? “Some people think that Odile, the black swan, suits me more than Odette, the white swan. But it really depends on my emotions on the day. I love dancing both the black and white swans.” Kondaurova joined the Mariinsky Ballet in 2001. “Really my career breakthrough was after I danced the William Forsythe program. I danced Forsythe’s ‘In The Middle’ and then his ‘Steptext’ and ‘Approximate Sonata’ later.” Kondaurova and Baimuradov created the leading roles in “The Glass Heart” choreographed by Kirill Simonov which opened the 2008 Mariinsky Festival, as well as roles in Noah Gelber’s “The Golden Age.” Kondaurova married Baimuradov, a distinguished principal character dancer, in early 2008 in a very low-key manner. “We just went to the registry that day at 8 a.m., before our daily class. My mother didn’t even know. We were joined by two of our friends who acted as our witnesses. After the ceremony, we went to take class in the Mariinsky Theater as usual.” Didn’t they host a party that night? “No, we didn’t have a party. We had to dance in a performance of ‘Swan Lake’ that evening!” Their home is about 10 minutes’ walk from the Mariinsky Theater. “I am interested in fashion design and cooking. Islom and I love to cook and try new recipes. Actually both of us seldom talk about ballet at home.” Are they planning to start a family soon? “Maybe later we’ll have a baby, but not now. I want to spend more time with my husband first.” The Mariinsky Ballet’s 2009/10 season will open with “Shurale” on Tuesday.
Карина: источник Танцы в килтах Мариинский театр открыл новый сезон <..> Знаменитая труппа начала свой 227-й сезон «Иолантой» с Анной Нетребко в главной партии. В планах театра на ближайший год ряд премьер, как популярных, так и никогда не ставившихся в России произведений. Первой новинкой 30 октября станет балет Джорджа Баланчина «Шотландская симфония». Назвать премьерой в полном смысле слова это нельзя: опус американского хореографа петербургского происхождения уже ставился в театре, но давно выпал из афиши. Теперь Мариинка вновь обращается к одному из лучших балетных спектаклей XX века. Неоклассическая хореография навеяна музыкой Мендельсона: композитор написал симфонию после путешествия в Шотландию, и солисты в спектакле танцуют в традиционных килтах. Еще один балет появится в апреле — им откроется Международный фестиваль балета «Мариинский». Это «Анна Каренина» в постановке Алексея Ратманского, впервые сделанная несколько лет назад, когда он еще работал танцовщиком в Датском Королевском балете. К лету, к фестивалю «Белые ночи», готовится возобновление балета «Спартак». Спектакль на музыку Хачатуряна был сочинен в 1956 году новатором советской сцены Леонидом Якобсоном. Хореограф называл свой балет картинами древнеримской жизни, поэтому он одел исполнителей в туники и сандалии и дал им танец без классических канонов, как бы воспроизводящий античную свободную пластику. <...>
Карина: источник По гамбургскому счету Балет Джона Ноймайера в Петербурге Есть некоторым образом два Джона Ноймайера, хореографа. Одного сразу же отставим в сторону: любить его не возбраняется, просто люди, которые его любят, это явно не те люди, с которыми хочется дружить. Это Ноймайер больших симфонических полотен, например, под музыку Малера, такое, знаете, высокопарное занудство. После того как меня пытали одной такой симфонией, я с трудом приняла факт, что, вообще-то, Ноймайер — американец по рождению и в Гамбург, где возглавляет труппу, приехал в довольно зрелом возрасте. Потому что он ставит Малера как какой-то немецкий немец, причем профессор, причем из тех, что уезжают в Венецию и влюбляются потом там в мальчика Тадзио, красят губы и умирают на пляже. И любят эти его балеты такие люди, которые выкусят тебе кадык, если ты против. Все остальные приглашаются любить другого Ноймайера. Американца, который приехал в Гамбург, но решил, что он не немец вовсе, а вообще русский. Наверное, когда ты американец, то ничего не стоит выбрать себе родину по душе. Этот второй Ноймайер сочинил «Чайку» и коллекционирует артефакты, относящиеся к русскому балету начала прошлого -сто-летия. Вот его-то «Вацлава», «Сакру» и «Павильон Армиды» и привозят сейчас в Петербург в рамках фестиваля «Дягилев. Постскриптум». Это спектакли по мотивам русского балета начала ХХ века и, можно сказать, отчасти по мотивам коллекции артефактов. В них совершенно уникально сочетаются неторопливая ностальгия коллекционера, уют воспоминаний о никогда не испытанном, пронзительная грусть. И, конечно, -ощу-тимы двойные кавычки «текста о тексте». «Вацлав» — потому что это мелодрама о ролях Нижинского не меньше, чем о нем самом. «Павильон Армиды» — потому что балетом с таким названием Дягилев и его компаньоны описали сладкий, но уже истлевающий плен искусства XIX века. Ну а «Сакра» — потому что с «Весны священной» 1913 года в труппе Дягилева началось по-настоящему искусство века двадцатого. Такие большие многофигурные сюжетные балеты, как тот же «Вацлав», почти никто уже не ставит. А кроме того, это просто хорошая хореография. То, что у первого Ноймайера кажется занудством, здесь — спокойствие автора, осваивающего длинную дистанцию и сложную тему. Это неторопливость человека, который тянет время, покидая рай.
Карина: источник Четырем артистам Мариинского театра присвоено звание «Заслуженный артист России» Четырем артистам "Мариинского театра" указами президента России присвоены звания «Заслуженный артист России». Как сообщает пресс-служба театра, звания получили солистка балета Александра Иосифиди, исполняющая партии как в классических, так и в современных балетах. Премьер Мариинского театра Игорь Колб, станцевавший на родной сцене едва ли не весь премьерский репертуар и солист балета Илья Кузнецов, создавший запоминающиеся характерные образы в классическом репертуаре. Также звание «Заслуженный артист России» получил артист оркестра Игорь Горбунов.
Карина: источник Женские истории с Андрисом Лиепа // В Михайловском театре показали спектакли из "Русских сезонов" Дягилева Газета "Коммерсантъ-СПБ" № 185 (4240) от 06.10.2009 В Петербурге дан старт празднованию 100-летия "Русских сезонов" в Париже. Просветительский тур по российской глубинке с целью познакомить общественность с легендарными спектаклями Дягилевской антрепризы начал Фонд имени Мариса Лиепы. Первым пунктом культурной программы стал Санкт-Петербург. За стартом проекта из Михайловского театра наблюдала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО. "Сладкая" столетняя дата одного из самых легендарных и дерзких проектов ХХ века не могла оставить равнодушным никого. Фонд Мариса Лиепы, организованный и возглавляемый его детьми, Андрисом и Илзе, и театр "Кремлевский балет" начали готовиться к ней заблаговременно. Выбранное направление, учитывая возникшую в последнее десятилетие моду на хореографические реконструкции / реставрации, можно назвать удачным и верным PR-ходом: возобновление знаменитых балетов "Русских сезонов". 15 лет назад, в 1994 году, Андрис Лиепа попробовал себя в роли хореографа-реставратора, и весьма успешно. Тогда на сцене Мариинского театра прошли резонансные премьеры главных балетных "бомб" "Русских сезонов" — "Петрушки", "Шехеразады" и "Жар-птицы". Господин Лиепа почувствовал вкус к реставраторству. Найдя сценическую площадку для воплощения сокровенных замыслов — театр "Кремлевский балет" под руководством Андрея Петрова, — господин Лиепа принялся возрождать к жизни нашумевшие фокинские постановки. Так, за последние годы состоялись премьеры "Павильона Армиды", "Синего бога", "Видения розы", "Тамар". В Петербург привезли две женские истории — "Шехеразаду" и "Тамар". Балетный диптих, представленный в Михайловском театре, объединен многим: роковые женщины, азиатская роскошь и варварство, любовь, кровь, кинжалы в сердце. Два спектакля скрепило участие в нем в главных партиях одной балерины — Ирмы Ниорадзе. Особый ажиотаж придало участие в "Шехеразаде" Николая Цискаридзе в партии Золотого Раба — народ брал театр если не штурмом, то измором. Автора же этих строк, напротив, больше интересовал балет "Тамар" на музыку симфонической поэмы Милия Балакирева, поставленный в свое время для волоокой Тамары Карсавиной, чья таинственная и загадочная красота, а также редкий для балерины интеллект вскружили головы не одному поколению петербуржцев и парижан. Романтическое стихотворение Михаила Лермонтова "Тамара", послужившее литературным источником и идеей для балета, рассказывает о грузинской Клеопатре, которой легенда приписывала невероятное сладострастие и нехорошую привычку убивать любовников на следующее после любовных утех утро. Кстати, имя этой же героини носит знаменитый коньяк "Ахтамар", а в детстве мне рассказывали иную версию о грузинской царице, менее сексуальную, но более романтичную: о трагически погибшем возлюбленном, который переплывал для свидания бушующую реку, ориентируясь на горящий в окне светильник. Как-то раз порыв ветра загасил пламя, юноша утонул, повторяя: "Ах, Тамар..." Но так как о балете, исполненном в дягилевской антрепризе, сведений никаких не сохранилось (хореограф Михаил Фокин практически ничего не написал о своем детище, так как не считал "Тамару" удачей), то задачи "восстановить" спектакль не стояло. Оригинальную хореографию сочинил Юриус Сморигинус. Если можно, конечно, назвать ее оригинальной. Спецэффекты с лазерными лучами, трепещущие тряпичные волны, незатейливый кордебалет с танцевальным рефреном "упал — отжался". Многозначительная гордая поступь грузинской царицы, певучие руки и прочий набор хореографических банальностей. Главного героя (Илья Кузнецов) вытряхивают из пыльного ковра, в этот же ковер его и закатывают в финале — по крайней мере, такой выход ведущего танцовщика хотя бы нетривиален. Впрочем, это единственный нетривиальный момент, замеченный во всей постановке. Дуэт Тамар и Путника, призванный быть центром спектакля, представляет небрежные перепевы хореографической эротики — от "Шехеразады" до "Легенды о любви" с добавлением невинных пассажей из "Жар-птицы". Единственное, что способно хоть как-то удержать внимание, — Ирма Ниорадзе. Ее отменная хореографическая выучка, невероятная тактичность и интеллигентность танца, аристократическая точность "произношения" и чарующая мягкость движений на короткое время могут вполне заставить позабыть обо всей балетной нелепице, явленной господином Сморигиусом. Главной "начинкой" "Шехеразады" было объявленное выступление господина Цискаридзе в культовой партии Золотого Раба, ставшей когда-то триумфом Вацлава Нижинского. Зал был готов к триумфу и его ждал. Я же нашла господина Цискаридзе заметно округлившимся и потому несколько тяжеловатым. Прыжок его стал менее упругим, чем в золотые годы расцвета этого выдающегося танцовщика. Об особых эмоциях в этой роли говорить не приходится. Зато финальный пируэт был исполнен великолепно: с яростью, мощной энергетикой, внутренним запалом. Зал выл. Рядом со мной сидела мама с полуторагодовалым Матвеем, малыш радостно реагировал на все происходящее и с большим азартом аплодировал. На старости лет прелестному белокурому Матвею будет что вспомнить.
Карина: источник Фарух Рузиматов оставляет руководство балетной труппой Михайловского театра Фарух Рузиматов, с мая 2007 года занимавший этот пост, решил возобновить свою исполнительскую карьеру. «На протяжении двух сезонов я старался совмещать художественное руководство балетной труппой с другими проектами, в которых участвую как исполнитель, - поясняет знаменитый танцовщик. – Настал момент, когда я честно сказал самому себе, что оставить сцену пока не готов, а времени на то, чтобы продуктивно совмещать руководство балетной труппой и сольные выступления в разных концах мира, катастрофически не хватает. По-прежнему ощущаю себя в первую очередь танцовщиком – не могу не танцевать, пока чувствую в себе силы. В связи с этим я принял решение оставить пост художественного руководителя балета в Михайловском театре. Но наше сотрудничество с театром продолжается, я остаюсь советником генерального директора. Громадная работа, которую мы проделали за два предыдущих сезона, будет продолжена. Труппа находится на подъеме, меня радуют ее работоспособность и энтузиазм, а профессиональный рост очевиден для всех, самое главное – для зрителей». Генерального директора Михайловского театра Владимира Кехмана так прокомментировал ситуацию: «Фарух Рузиматов принадлежит не только Михайловскому театру, но всему балетному миру. Он хочет танцевать – и я не смог его убедить, что частые отлучки не мешают его взаимодействию с труппой. Наш театр не просто любит и уважает этого замечательного мастера, он ощущает его обаяние и энергетику. Я очень рад, что Фарух Рузиматов принял мое предложение остаться в театре в качестве советника генерального директора». Руководство балетной труппой будет осуществлять главный балетмейстер Михайловского театра Михаил Мессерер, занимающий этот пост с мая 2009 года. За время работы Фаруха Рузиматова в Михайловском театре состоялось 7 балетных премьер: «Жизель» (редакция Н. Долгушина, ноябрь 2007 г.), «Чиполлино» (хореография Г. Майорова, декабрь 2007 г.), «Спартак» (хореография Г. Ковтуна, апрель 2008 г.), «Ромео и Джульетта» (хореография О. Виноградова, октябрь 2008 г.), «Павана мавра» (хореография Хосе Лимона, ноябрь 2008 г.), «Корсар» (редакция Ф. Рузиматова, март 2009 г), «Лебединое озеро» (редакция М. Мессерера, сентябрь 2009 г.).
Карина: источник Фарух Рузиматов не смог бросить сцену // Худрук балета Михайловского театра оставил пост главному балетмейстеру Газета "Коммерсантъ-СПБ" № 188 (4243) от 09.10.2009 Два года назад назначение 46-летнего Фаруха Рузиматова на руководящую должность Михайловского балета вызвало невероятный эффект. Нынешнее заявление 48-летнего танцовщика о желании вернуться на сцену вызывает удивление Михайловский театр сообщил о кадровых изменениях в руководстве: Фарух Рузиматов, возглавлявший балетную труппу с мая 2007 года, подал в отставку. Главный балетмейстер театра Михаил Мессерер стал единоличным руководителем Михайловского балета. Комментирует ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО. Если бы существовали номинации в административных балетных перестроениях, то в 2007 году в разделе "Назначения" лавры бы достались Фаруху Рузиматову. Выбор выдающегося романтико-экзотического премьера Мариинки на номенклатурный пост художественного руководителя балетной труппы Михайловского театра, который тогда только что возглавил Владимир Кехман, произвел невероятный эффект. Два с половиной года назад принятие господина Рузиматова на руководящую должность второй балетной труппы Петербурга рассматривалось как логическое и непозорное продолжение сценической карьеры 46-летнего танцовщика, явно клонившейся к закату. В "коронационном" интервью "Коммерсанту", данном сразу же при утверждении его в качестве художественного руководителя балетной труппы, господин Рузиматов всячески уклонялся от конкретных ответов, отговариваясь формулировками "Все вопросы к Кехману" или "Спросите у Кехмана". Результаты нахождения господина Рузиматова у руля объективны: коллектив, котировавшийся ранее как труппа очень и очень среднего уровня, заметно подтянулся, в чем несомненная заслуга приглашенных репетиторов экстра-уровня: Аллы Осипенко и Никиты Долгушина; явно укрепилась танцевальная дисциплина, а некоторые солисты заслуживают персонального на них "хождения", как, например, в Мариинский театр ходят "на Лопаткину". 7 премьер ("Жизель", "Чиполлино", "Павана мавра", "Спартак", "Ромео и Джульетта" "Корсар", "Лебединое озеро"), амбициозные планы, приглашенные звезды европейского уровня. И вот, спустя два с половиной года, Фарух Рузиматов вновь оказывается главным героем административно-закулисных перемещений, затмив даже недавнее вступление на пост главного балетмейстера театра москвича Михаила Мессерера. Заявление дирекции Михайловского театра о том, что художественный руководитель балетной труппы складывает с себя полномочия, прозвучало довольно неожиданно. Еще удивительнее выглядит причина добровольной отставки — желание продолжить артистическую карьеру, прерванную два с половиной года назад. В заявлении господина Рузиматова говорится: "Настал момент сказать честно самому себе, что оставить сцену я пока не готов. А времени на то, чтобы продуктивно совмещать руководство труппой и сольные выступлении в разных концах мира, катастрофически не хватает. Я по-прежнему ощущаю себя в первую очередь танцовщиком — и не могу не танцевать, пока чувствую в себе силы. В связи с этим я принял решение оставить пост". Причина, прямо сказать, ну очень уважительная для 48-летнего танцовщика, одного из выдающихся виртуозов 80-х — 90-х годов прошлого века, уже давно оставившего исполнение своих коронных балетов — "Баядерки", "Корсара", "Дон Кихота" и "Шехеразады" — и ныне выходящего лишь в бесспорном шедевре "позднего Рузиматова" — "Паване мавра". На самом деле, как говорят в театре, проблема, скорее всего, в сложном распределении руководящих функций, которые теоретически должны делиться на административную и художественную, а практически — во многом пересекаются и дублируют друг друга. В обязанности художественного руководителя балетной труппы (Фарух Рузиматов) входило решение художественных вопросов, определение репертуарной политики, распределение ролей. В ведении главного балетмейстера (Михаил Мессерер) находились работа над новыми постановками, репетиционный процесс, ежедневные уроки, и опять же распределение ролей на готовящиеся спектакли. Можно предположить, что между господами Рузиматовым и Мессерером возникли противоречия на почве распределения ролей. Например, главный балетмейстер видит в той или иной партии некую кандидатуру, которая, быть может, для художественного руководителя бесспорной не является. Или, скажем, худрук поручил артисту N подготовить роль, а главный балетмейстер отдает эту роль танцовщику X, так как ему, скажем, не нравится объем щек N. Последний, не найдя себя в списках утвержденных, чувствует глубокую личную обиду и на худрука, и на главного балетмейстера. Нетрудно вообразить и разногласия по принципиальным художественным вопросам. Господину Мессереру нравится один спектакль, а господин Рузиматов спит и видит в репертуаре другой. Это, кстати, наглядно демонстрирует "творческий портфель" театра, где на предстоящий сезон значится "Вечер современных балетов", но неизвестны ни названия спектаклей, ни имена их творцов. Версию о том, что истинной причиной ухода Фаруха Разиматова с поста худрука Михайловского с "творческой" формулировкой стало именно столкновении художественных амбиций "питерца" Рузиматова и "москвича" Мессесера, "Ъ" подтвердили и собственные источники в балетной труппе театра. В свою очередь, в дирекции "Ъ" сообщили, что господин Рузиматов не насовсем покидает театр, а останется советником генерального директора. Отныне функции художественного руководителя Михайловского переходят к господину Мессереру. В какую же часть света направит свои стопы господин Рузиматов и с каким репертуаром — пока непонятно. Вполне возможно, что на досуге бывший художественный руководитель последует собственному совету, который он дал автору этих строк в эфире радиостанции "Эхо Москвы": повышать собственный интеллектуальный уровень чтением книг Веры Красовской. Времени на это, судя по всему, у освободившегося от административной рутины танцовщика будет много.
Карина: источник Беглый русский Гастроли Большого театра на фестивале «Дягилев. Постскриптум» На фестиваль, чествующий Сергея Дягилева, Большой театр привозит «Русские сезоны» в постановке Алексея Ратманского. Проект Дягилева — передвижная антреприза современного искусства на основе балета — тоже поначалу назывался «Русские сезоны». Так, надо полагать, объясняется наличие этого спектакля в фестивальной афише с формальной стороны. -По-тому что история Дягилева в балете Ратманского почти ни при чем. А «сезоны» скорее следует понимать в значении «времена года». Аграрный календарь, диктуемый естественным циклом жизни. Что может быть драматичнее? В Москве премьера шла с огромным успехом. Который -отчасти обязан понятному чувству недавней утраты: это был последний привет обаятельной, хотя и короткой «эпохи Ратманского». Теперь он работает по всему миру. «Русские сезоны», к слову, сочинены на музыку петербуржца Леонида Десятникова, композитора, недавно назначенного музыкальным руководителем Большого, так что есть шанс, что вычеркнуть театр из списка ньюсмейкеров после ухода Ратманского -все-таки поспешили. Но это в скобках. «Сезоны», несомненно, один из лучших балетов Ратманского. Если вы никогда не видели текстов этого хореографа, то вот он, фирменный: изящество, нежность, юмор, хрупкая, слегка колючая фактура танца. Богатый, сложный вкус. Если раскатать на языке, то «Русью пахнет», да. Там мелькнут -ла-потные стопы, там поклон в пояс (при большом желании и немалой эрудиции можно увидеть в этом цитаты из «Весны священной» и «Свадебки» времен Дягилева). Ну и плюс к тому все исполнители в портах-сарафанах. Вначале даже думаешь, что для Ратманского, хореографа умного и тактичного, это как-то слишком в лоб. Но есть простое объяснение. Балет о русских на русскую музыку был поставлен для американцев. В 2006 году New York City Ballet, самая высокотехнологичная труппа Америки, устроил интернациональный вечер одноактных балетов разных авторов. Вот там и состоялась премьера «Русских сезонов», которые затем разучил и Большой. И в Нью-Йорке, и в Москве показали, по идее, одно и то же: матрешку. Но увидели в ней разное. Американские танцовщики — цветистую яркость. Русские — сложность: в румяном веселье скрывается печаль, в печали — жестокость, в жестокости — упоение, в упоении — радость и так далее. А еще в «Русских сезонах» две замечательные -исполни-тель-ницы-протагонистки: истовая Наталья Осипова, эдакая Наста-сья Филипповна, и Светлана Захарова, идеально -озву-чиваю-щая телом неброскую горизонтальную красоту русских пейзажей. И кроме простого удовольствия этот балет вызыва-ет нешуточную зависть: как известно, «патрио-тизм — последнее прибежище негодяев», но многие дорого бы дали за умение объясниться в любви к стране так, как это сделал Алексей Ратманский.
Карина: источник Я танцевать хочу! Фарух Рузиматов больше не будет руководить балетом Михайловского театра 2009-10-12 / Ирина Губская Ситуация двоевластия в балете Михайловского театра Петербурга пришла к логическому итогу: худрук Фарух Рузиматов покинул свой пост. Единоличным руководителем остался главный балетмейстер Михаил Мессерер. Но это – не разрешение конфликта, а переход в новую, более острую стадию. Вчера в театре прошло собрание труппы. Вообще-то странностью был не уход, а появление Рузиматова на этой должности два с половиной года назад. Тогда Владимир Кехман, получив в директорство Малый оперный, взялся украшать его громкими именами. Что до продуктивной работы, то Рузиматов, даже при наличии на тот момент контактов с труппой и опытом гастрольной деятельности, всегда был слишком артистом. Особого включения в руководство так и не произошло: танцовщик по-прежнему занимался собственными проектами. Обширных связей театру в балетном мире он тоже не обеспечил. Деятельность Рузиматова по формированию репертуара выглядела как бессистемные метания. Точнее, метания по знакомым: друг Долгушин поставил «Жизель», друг Ковтун – «Спартака». Формирование детского репертуара вылилось в «Чиполлино» – симпатичный, но далеко не триумфальный «застойный» спектакль. Затем был недолгий период двоевластия, когда в театр вернулся главным балетмейстером Олег Виноградов. Но и он не предложил радужных и скорых перспектив и потому с Кехманом «не сошелся характерами». Его пребывание на посту ограничилось восстановлением «Ромео и Джульетты», а «Корсара» уже пришлось создавать репетиторским коллективом. Приобретенную звезду Дениса Матвиенко удержать не сумели. Наметившиеся контакты с другими звездами сменились приглашениями менее именитых. В итоге на юбилее театра Рузиматов сам «бросился на амбразуру» и вышел на сцену в «Паване мавра». Рузиматов недоработал срок контракта. И это уже не первая попытка ухода. «Лебединое» оказалось его «лебединой песней»: театр зачисляет эту «пограничную» премьеру в послужной отчет Рузиматову, хотя это уже – время Мессерера. Рузиматов, говорят, премьерой доволен не был. Мессерер – человек со стороны, не петербуржец, а значит – не увязший в болоте местных взаимоотношений. Он в состоянии диктовать свой устав «чужому монастырю», не отягченный пиететом перед историческими достопримечательностями и именами. Техническую тренированность, которую демонстрировали в «Лебедином», уже отнесли к заслугам и сочли результатом репетиторской работы Мессерера, но этот спектакль определил и главную проблему труппы – школы и стиля. Приход Мессерера (еще не в качестве руководителя) обозначился конфликтом с Никитой Долгушиным на почве точности текстов хореографического наследия. Сейчас из театра собралась уходить Алла Осипенко. При этом именно теперь для развития ситуации – не руководственной чехарды, а становления труппы – важнее, останется, к примеру, в театре только начавшая работать репетитором Жанна Аюпова, которая по нынешним временам, кажется, единственная, кто еще понимает, что такое стиль в балете. Что получил театр с приходом Мессерера? Организация лондонских гастролей – триумф пока разовый, в котором немалая доля эффекта новизны (как и с «Лебединым»). Следующий шаг в репертуаре намечен в неоклассическом направлении, то есть от режиссерского балета в диаметрально противоположное универсальное «танцевание». (А Баланчина здесь неплохо «проходили» еще в то время, когда пиратские воспроизведения не считались контрафактом.) «Живого» хореографа, тем более предоставляющего труппе эксклюзив, не предвидится. При этом труппа в нервном состоянии, причем не творческого порядка: перспективы кадровой политики не обнадеживают. Можно, конечно, обвинить Мессерера в захвате власти. Так же как Рузиматова – в бездеятельности, «декоративности». Вспомните, где сейчас год назад затеянный его фондом конкурс на памятник Петипа? Кстати, с этого фонда все и начиналось и выглядело, по мнению многих, именно так: Рузиматов обратился к Кехману за поддержкой, а получил должность. Теперь он уходит под предлогом продолжения исполнительской карьеры. Но два с половиной года он ее завершал, не смущаясь постоянным отсутствием в театре. Теперь, в 46 лет, восстановить прежнюю танцевальную форму нереально. Если, конечно, Рузиматов планирует творческий результат. Как и покинувшая ранее пост худрука оперы Елена Образцова, Рузиматов остается советником генерального директора. То есть Владимир Кехман сохранил себе возможность дружеских встреч «за чашкой кофе» с артистической знаменитостью. Санкт-Петербург
Карина: источник Ноймайеровщина вместо дягилевщины // Джон Ноймайер в Александринском театре Газета «Коммерсантъ» № 191 (4246) от 14.10.2009 Фестиваль балет Гастролями Гамбургского балета Джона Ноймайера в Петербурге открылся фестиваль "Дягилев. Постскриптум". Так столетие первого парижского "Русского сезона" (1909) и восьмидесятилетие смерти в Венеции (1929) первого международного балетного продюсера отмечают в городе, откуда он был когда-то изгнан с позором и без права поступления на государственную службу. Из Петербурга — ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА. Заодно в этот день в Петербург пришла зима. В зале Александринского театра бедно одетые балетоманы с надеждой шныряли сквозь первые ряды партера, рассчитывая, что путь к балету обеспеченным гражданам преградит мокрый снег, уже успешно парализовавший аэропорт. В коридорах дамы по две, надменно изогнув спины на бархатных кушетках, словно делая вид, будто происходящее ниже не имеет к ним никакого отношения, массово скидывали облепленные грязью сапоги и переоблачались в лодочки. И балетоманы разочарованно потащились к себе на антресоли. В партере и ложах кипел гипераншлаг с Ульяной Лопаткиной в качестве королевы бала. Гастроли Ноймайера — не то событие, которое можно пропустить. Особенно сейчас, когда Мариинский театр после смены балетного руководства все слабее и слабее генерирует события. Джон Ноймайер бывает в Петербурге чаще любого другого западного хореографа. Как подсчитал он сам, это пятый визит, к тому же его балеты уже шли в Мариинке. Но судя по энтузиазму зала, хореографии Ноймайера не бывает мало. В этом городе ему досталась народная любовь, которой годами тщетно добивается Борис Эйфман. Ибо немецкий коллега сумел вывести в пробирке балет понятный, эмоционально открытый, но приятно отягощенный скукой, по которой сразу опознается солидный "культурный досуг". В Петербурге это ценят. В речи перед занавесом Ноймайер даже пошутил что-то про "американского немца из Милуоки", который вот вырос и стоит теперь на легендарной сцене в качестве открытки к траурному юбилею своего кумира Дягилева... Но было понятно, что такая самоирония возможна только из уст любимца публики. Речь худрука Александринки Валерия Фокина удивила в основном внешним сходством Валерия Фокина и Джона Ноймайера. Вице-губернатор Алла Манилова, как и положено в ее положении, явила прелестное незнание предмета. А удачнее всех выступила арт-директор фестиваля Наталья Метелица, просто сообщив, что фестиваль открыт. Она явно знала, что делала. Три одноактных балета Джона Ноймайера оказались зрелищем предлинным. И хотя все три позиции отлично подобраны к теме фестиваля (благо история русского балета начала ХХ века — предмет давней ностальгической страсти Джона Ноймайера), профессорская рассудительность не изменила балетмейстеру даже в порыве сентиментальных чувств. Его "Павильон Армиды" занятно придуман. Ноймайер взял одну из первых премьер "Русских сезонов" — историю про волшебницу Армиду, сошедшую с гобелена к мечтательному влюбленному. И скрестил с биографией Вацлава Нижинского. Дело происходит в дурдоме, и бедному больному являются мемуарные видения в виде кусочков его ролей, припущенных при температуре романсов "Пара гнедых" или "Она была мечтой поэта..." о красавице, которая стареет в бедности, болезни и одиночестве (но, мол, такова уж судьба артиста). Причем для изображения Нижинского выбраны не Видение розы, Петрушка или Золотой Раб, а эзотерический Сиамский танец. Это как если бы кто-то клеил коллаж про Мэрилин Монро, но без взлетевшей юбки над вентиляцией метро. Исполнитель Отто Бубеничек вложил в этот гербарий бездну чувств. Но единственным настоящим оправданием закаченных сцен был Иван Урбан в роли Доктора: в пыльно-сером сюртучке, с цепкостью насекомого скользящий по сложным траекториям хореографии, он словно плел паутину по углам, стенам, жалкой мебелишке, отчего больничная палата с танцующими видениями выглядела адской банькой-вечностью в духе Достоевского. Второй балет, хоть и назывался "Вацлав", к биографии Нижинского относился совсем шапочно. Именно эту музыку Баха когда-то выбрал Нижинский, уже проваливаясь в безумие, но хореографию, конечно, так и не поставил. Ее сочинил Ноймайер. Это чисто прибранная композиция для нескольких пар солистов: соло, дуэты, квартеты, секстеты. Игра на поле Баланчина (инструментальные пуантовые танцы под Баха), но что сказать... Не Баланчин. Встряхнула публику только "Весна священная". Дягилев тут при том только, что такая музыка гремела в 1913 году и у него. Ноймайер поставил свою "Весну" вместе со всеми или почти всеми хореографами его поколения: еще не остыла лава 1968 года, и кордебалетные завихрения рифмовались со студенческими баррикадами и демонстрациями. Зрители сильно заерзали во время дуэта юношей, то и дело ныряющих друг другу лицом в промежность. Но таков уж Петербург: архивный бунт почти сорокалетней выдержки здесь все еще фраппирует общественность.
Карина: источник Танцы на руководящем посту Фарух Рузиматов покинул Михайловский театр, чтобы вернуться в искусство В Михайловском театре Петербурга еще одна потеря — художественный руководитель балетной труппы Фарух Рузиматов 12 октября ушел в отставку. Руководство учреждения культуры, как и в других подобных случаях, выдерживает хорошую мину: «Все замечательно, все так и должно было произойти…» Фарух Рузиматов не доработал оговоренный ранее срок контракта. Балетный руководитель уволился с формулировкой: «по собственному желанию». Но за кулисами формальную трактовку произошедшего воспринимают с недоверием: почему у Рузиматова возникло такое желание, еще нужно разобраться. В официальном комментарии причиной своего ухода знаменитый танцовщик называет остро прочувствованное нежелание расставаться со сценой: — На протяжении двух сезонов я старался совмещать художественное руководство балетной труппой с другими проектами, в которых участвую как исполнитель, — поясняет Фарух Садуллаевич. — Настал момент, когда я честно сказал самому себе, что оставить сцену пока не готов, а времени на то, чтобы продуктивно совмещать руководство балетной труппой и сольные выступления в разных концах мира, катастрофически не хватает. По-прежнему ощущаю себя в первую очередь танцовщиком — не могу не танцевать, пока чувствую в себе силы. В связи с этим я принял решение оставить пост художественного руководителя балета в Михайловском театре. Сольная карьера, вдруг сейчас увлекшая Рузиматова, вызывает скепсис у его коллег и бывших подчиненных. Один из самых выдающихся виртуозов 80–90-х годов прошлого века, 46-летний танцовщик давно уже оставил исполнение своих коронных номеров — «Баядерки», «Корсара», «Дон Кихота» и «Шехеразады». В последнее время он выходил на сцену лишь в «Паване мавра» — бесспорном шедевре, но позднего Фаруха. Вместе с тем в театре отмечают, что уход художественного руководителя балета положил конец двоевластию в Михайловском театре. В мае этого года на пост главного балетмейстера театра был назначен москвич Михаил Мессерер (именно он сейчас занял место Рузиматова). После чего, рассказывают артисты, сразу обострилась всегда существовавшая проблема сложного распределения руководящих функций. Теоретически они делятся на административные и художественные, фактически — во многом пересекаются и дублируют друг друга. Художественному руководителю балетной труппы Фаруху Рузиматову вменялось в обязанности решение художественных вопросов, определение репертуарной политики, распределение ролей. Главный балетмейстер Михаил Мессерер должен был заниматься новыми спектаклями, курировать репетиционный процесс, вести ежедневные уроки и опять же распределять роли в постановках. Слухи о взаимном недовольстве Рузиматова и Мессерера в театре ходили постоянно, признаются артисты: два творческих человека с разными взглядами выполняли одну и ту же работу. Администрация Михайловского театра опровергает расхожие домыслы: ни тот ни другой ни разу не пожаловались общественности друг на друга — всем работы хватало. Теперь с этой работой Мессерер станет справляться один. Генеральный директор Михайловского театра Владимир Кехман особо подчеркивает: Рузиматов «останется в театре в качестве его личного советника». Таким же советником, после своего увольнения в октябре 2008 года, у Кехмана числится Елена Образцова. Нина ПЕТЛЯНОВА Прямая речь Владимир КЕХМАН, генеральный директор Михайловского театра: — Фарух Рузиматов принадлежит не только Михайловскому театру, но всему балетному миру. Он хочет танцевать, и я не смог его убедить, что частые отлучки не мешают его взаимодействию с труппой. Художественное руководство балетной труппой теперь будет осуществлять главный балетмейстер Михайловского театра Михаил Мессерер, занимающий этот пост с мая 2009 года.
Карина: источник Оживляющий лебедь // в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко Газета «Коммерсантъ» № 193 (4248) от 16.10.2009 Благотворительный фонд имени Мариса Лиепы вместе с благотворительным фондом помощи хосписам "Вера" провели на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко концерт "Звезды балета — дар хоспису". Звезд считала ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА. Со звездами дело обстояло неважно: по статусу их оказалось не более 50% от общего количества выступавших, по реальным достижениям — едва ли 20%. Причем младшему поколению, вынесшему бремя классических па-де-де, стать звездами явно не светит. Ни модельной блондинке Елене Казаковой, изобразившей лебединую любовь с убедительностью куклы Барби, ни ее принцу-Кену — Артему Ячменникову, ни Александре Тимофеевой, вконец обессилевшей в процессе почти шахтерского труда над забойным па-де-де Дианы и Актеона. Звезды угасающие, напротив, воодушевили. Пожалуй, никто из нынешних не может похвастаться тем мелко-жемчужным па-де-бурре, при котором легчайшая вибрация ног не передается неподвижно плывущему торсу, каковое Ирма Ниорадзе явила в "Умирающем лебеде". Еще убедительнее выступил Фарух Рузиматов. 46-летний танцовщик испытывает такое наслаждение от собственного присутствия на сцене и пребывает в такой образцовой форме (чего стоит один вздыбившийся хомутом "мостик", а ведь еще были и неистовые пируэты, и экстатичные броски ног, разве что двойной содбаск пора отменить), что его решение оставить карьеру худрука Михайловского театра выглядит совершенно оправданным. Илзе Лиепа, чья широко разрекламированная таблоидами беременность пока не сказалась на фигуре, превосходно сыграла технически щадящий номер "Встреча", исчерпав за какие-то пять минут весь комизм полнометражного фильма "Любовь-морковь". Один профиль артистки был женщиной, другой — мужчиной, и в обеих ипостасях госпожа Лиепа выглядела крайне убедительно. Звезды действующие вели себя как-то не по статусу. Виктория Терешкина в па-де-де из "Дон Кихота" безупречно оттарабанила все, что положено, правда, почему-то к двум частям вариации Александра Горского прибавила третью — от Мариуса Петипа. Но вот держалась прима-балерина Мариинского театра вовсе не по-академически: воздетая партнером на верхний арабеск, залихватски подмигивала публике и поводила бровками. Прима Большого Мария Александрова, напротив, самоутверждалась с излишней агрессивностью, сделав свою Кармен похожей на начальницу исправительного лагеря для несовершеннолетних. В создании образа ей помог Андрей Меркурьев, чей робкий Хозе, поставленный на место с самого начала дуэта — с того момента, как Кармен игриво ткнула его пальцами в ключицы и бедный парень вздрогнул, как от удара электрической дубинкой,— выполнял все прихоти партнерши с полной обреченностью. Единственный не затрепанный — более того, неизвестный в Москве — номер исполнили Диана Вишнева и Владимир Малахов: "Цвет Казимира" на музыку Шостаковича хореограф Мауро Бигонзетти сочинил, имея в виду художника Малевича. Впрочем, ничего от геометричности супрематизма в этом расчетливо-неистовом дуэте нет, разве что партнер обращался с партнершей так непредсказуемо вольно и одновременно бережно, будто та — его подсобный, но ценнейший материал. Эту изобретательную хореографию звездная пара станцевала с таким отрешенным совершенством, что вопросы статуса, техники, "создания образа", сложностей хореографии и прочих слагаемых, из суммы которых вытекает оценка работы танцовщиков, потеряли всякое значение. По атмосфере этот концерт оказался человечнее обычных мероприятий лиеповского благотворительного фонда. Энтузиазм публики сгладил даже привычные ляпы конферанса господина Лиепы, сначала объявившего, что "хоспис — это жизнь", а потом назвавшего "Умирающего лебедя" символом вечера.
Карина: источник Молодежь вывели на большую сцену // Состоялся Гран-при Михайловского театра Газета "Коммерсантъ-СПБ" № 198 (4253) от 23.10.2009 Давно забытую традицию советского искусства — смотр артистических талантов — решил возобновить Михайловский театр. За стартом благотворительного проекта в поддержку хореографических школ России наблюдала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО. Новая балетная акция — некий симбиоз смотра хореографических достижений и балетного конкурса, задуманная как реальная помощь отечественным танцевальным дарованиям. Бренд Михайловского театра намекает на особые привилегии победителям смотра-конкурса, ежели они захотят связать свою дальнейшую творческую судьбу с площадью Искусств. Идея проекта возникла спонтанно, в мае этого года, когда пока не называемые представители бизнеса выделили средства на поддержку отечественной балетной школы. Чтоб не делить солидный грант на много маленьких кусочков, заранее определили три школы-участницы, которые положат начало новой традиции: Академия русского балета имени Вагановой, Московская государственная академия хореографии и Новосибирский государственный хореографический колледж. Все три учебных заведения получат по 300 тыс. рублей, денежные призы также достанутся и победителям конкурса. Чтобы другие очень и очень достойные балетные училища России не обиделись, организаторы пообещали каждый год приглашать на смотр-конкурс разные школы. Отборочный тур, он же и единственный, состоявший в просмотре видеоматериалов, привел к финалу 8 учащихся. В членах оргкомитета под председательством Владимира Кехмана оказались руководители как раз тех трех балетных школ, прошедших селекцию, генеральный управляющий "Гранд Отеля Европа" Томас Нолл, вице-губернатор правительства Санкт-Петербурга Алла Манилова, главный редактор русского издания Vogue Алена Долецкая, управляющий партнер юридической компании DLA Piper в Санкт-Петербурге Ольга Литвинова. Решения о награждении принимает художественный совет (председатель — педагог-репетитор Михайловского театра Никита Долгушин), в котором творчески уравновешена практика и теория балетного искусства. Судьбы конкурсантов вершат руководители и экс-руководители Михайловского и Большого театров — Михаил Мессерер, Фарух Рузиматов и Юрий Бурлака, а также уважаемые представители пишущего племени — Игорь Ступников и председатель Ассоциации балетных критиков Великобритании Майк Диксон. В итоге в среду вечером театральный зал был переполнен, аншлаг радовал сердца кассиров и администрации. В первом отделении выступали конкурсанты, которых объявлял пафосно-выморочный голос. Итак, их было восемь, а точнее — семеро (шесть девочек и один мальчик), ибо восьмой, петербуржец Дмитрий Пимонов, проходил по разряду "Балетмейстер" и был единственным в этой номинации. Претенденты на Гран-при соревновались в классике. Дарья Бочкова и Клим Ефимов (Москва) выбрали па-де-де из "Корсара" — и их педагоги явно переоценили возможности своих подопечных. Девушка еще более или менее внятно исполнила технический набор комбинаций, из которых состоит танец. Юноша, одна из жертв знаменитой "демографической ямы" 90-х годов, старался и был предельно честен с собой и партнершей: сил маловато, поэтому верхние поддержки были пропущены, вместо двойных оборотов показан аккуратно выполненный одинарный. Спасибо потенциальному лауреату за его искренность. Анастасия Соболева (Москва) с красивыми удлиненными линиями станцевала очень сложную вариацию из "Царя Кандавла", споткнувшись один только раз. Ольга Смирнова (Санкт-Петербург) в "Седьмом вальсе" из "Шопенианы" старательно воспроизводила романтический стиль и была очень легка. Еще одна петербурженка, Кристина Шапран, продолжила лирическую тему дуэтом "Павлова и Чеккетти", исполненным со смирением и ученическим прилежанием. В вариации принцессы Флорины с резвостью и кокетством Красной шапочки выступила Анна Пигалкина (Новосибирск), чье радостное мировосприятие не испортила даже потеря равновесия после экстатически закрученной финальной диагонали. Ее однокашница Маргарита Солодова довольно уверенно "доложила" основные темпы вариации Гамзатти. Сам с собой соревновался в номинации "Балетмейстер" Дмитрий Пимонов. Представленная им композиция для шести девушек из балета Пуленка "Лани" изящна и затейлива. Легкий намек на танцевальный авангард 20-х годов преломлен изысканностью классического решения и стильной трансформацией пластических образов. Во втором отделении артисты Михайловского театра показали старинный прелестный балет "Привал кавалерии", в котором приз зрительских симпатий однозначно ушел бы к Андрею Брегвадзе в партии Полковника. Шквал аплодисментов, ему адресованный, был прелюдией к фантастической овации, потрясшей стены театра по окончании третьего акта — "Класс-концерта" Асафа Мессерера в исполнении артистов Большого театра. Знаменитая композиция, недавно восстановленная Михаилом Мессерером и впервые показанная в Петербурге, произвела фурор необыкновенный. Будущие балетные звезды бледнели от зависти. От педагогов Академии русского балета, чьи мышцы по профессиональной привычке откликаются на каждое движение, валил пар, их глаза горели, а вслух они могли произносить лишь восторженные междометья. Балетоманы и не думали расходиться. Так что можно уверенно констатировать: финал "Гран-при Михайловского театра" прошел с ошеломляющим успехом.
Карина: источник Отчетно-праздничный концерт // Михайловский театр вручил свой гран-при Газета «Коммерсантъ» № 199/П (4254) от 26.10.2009 В Михайловском театре прошел гала-концерт по случаю завершения первого Гран-при Михайловского театра — недавно учрежденного конкурса российских хореографических училищ (о его светской составляющей см. в материале Па-де-де и т. д.). Юные победители конкурса закономерно померкли на фоне ведущих солистов мировых трупп, свидетельствует ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА. Компетентное жюри выдержало паритет между двумя балетными столицами, отдав гран-при Петербургу, золото — Москве, поделив между ними серебро, а бронзу отстегнув Новосибирску. Лауреаты танцевали в первом отделении гала и чрезмерной талантливостью не отличались. Настоящую балеринскую карьеру можно предсказать с уверенностью разве что обладательнице гран-при Ольге Смирновой: в труднейшем адажио из "Щелкунчика" она продемонстрировала не только прекрасные линии, но недетские самообладание и свободу. Непонятно только, почему имя учителя, воспитавшего юное дарование, не было оглашено на этом педагогическом состязании. Идея конкурса российских хореографических школ с выдачей денежных призов не только юнцам-победителям, но и вырастившим их балетным заведениям осенила гендиректора Михайловского театра Владимира Кехмана всего лишь три месяца назад, и вот она реализована. Стремительность ошеломляющая, если учесть невероятный для отечественного балета призовой фонд, собранный учредителями. Школьники-лауреаты получили денежные премии, сравнимые с наградами главного российского конкурса — Московского международного, да еще по 300 тыс. руб. досталось петербургской и московской академиям хореографии, а также Новосибирскому хореографическому колледжу — то есть всем трем школам, поучаствовавшим в состязании. Из-за организационной скоропалительности церемонию награждения явно не успели продумать: она проходила перед закрытым занавесом и смахивала на вручение памятных подарков передовикам производства в полевых условиях. Придать процедуре солидности было призвано приветствие президента Медведева, оглашенное перед ее началом (чем не могут похвастаться куда более солидные балетные мероприятия), а в праздничном гала участвовали представители семи ведущих европейских трупп, включая Парижскую оперу и Королевский балет Великобритании. Артисты проявили похвальную готовность к межтеатральному сотрудничеству. Смешанные пары выдавали неожиданно интересный результат. Так, прима Большого театра Мария Александрова станцевала "Па-де-де" на музыку Обера с привычным партнером Дмитрием Гудановым технически благополучно, но излишне сурово, если не сказать — ожесточенно. Зато в труднейшем па-де-де из "Талисмана" в союзе с Михаилом Сиваковым, фактурным великаном из Михайловского театра, балерина прямо-таки светилась лукавой женственностью, смягчив свою императивную манеру тонкими нюансами танца. Премьер Мариинки Михаил Лобухин воодушевил Ирину Перрен из Михайловского театра на трудовые подвиги, венцом которых было усложненное фуэте с поднятым над головой веером, которое завершилось вполне благополучно. Предсказуемый взрыв энтузиазма вызвали солисты Большого Наталья Осипова с Иваном Васильевым, благо шлягерное па-де-де из "Корсара" давало все основания блеснуть феерическими прыжками и вращениями. За любовную лирику в этом концерте отвечали иностранцы, единодушно подобравшие траурный репертуар. Давид Махатели из Королевского балета Великобритании стенал над умирающей Манон — Бегонией Као, примой Английского национального балета; впрочем, страдал он не настолько убедительно, чтобы заретушировать драматизмом чрезвычайную трудность поддержек. Обладательница самой прекрасной в мире стопы — этуаль Парижской оперы Изабель Сьяравола в образе Маргариты приходила на предсмертное свидание к Арману — молодому премьеру Стефану Бюйону, который не смог преодолеть почтение к партнерше, даже терзая ее тело в неистовых объятиях. Парижане станцевали и посмертный дуэт Жизели и Альберта, приноравливаясь к непривычным российским темпам с поистине загробной отрешенностью. Адажио из балета "Сенсориум" — постановки англичанина Алистера Мариотта, значившейся в ближайших планах Михайловского театра,— Ирина Перрен и Марат Шемиунов исполнили уверенно и спокойно. Основанный на вполне добродетельной классике, построенный на неторопливых поддержках, задумчивых кружениях и длинных линиях неломаных тел, этот дуэт несколько пресен и ничуть не радикален, а значит, вполне пригоден для употребления в академическом Петербурге. Можно еще долго перечислять участников концерта — только второе его отделение продлилось непомерные сто минут. И, пожалуй, это был главный недостаток международного гала — первого в стенах Михайловского театра.
Карина: источник Молодежь увели с большой сцены // Не дав сказать ни слова Газета "Коммерсантъ-СПБ" № 199/П (4254) от 26.10.2009 Подведены итоги "Гран-при Михайловского театра". Никаких особых удивлений распределение премий не вызвало. Гран-при остался в Петербурге. За награждением лауреатов, прошедшим практически в рабочей обстановке, наблюдала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО. На авансцену поочередно выходили члены жюри и организационного совета, солисты Мариинского и Михайловского театров, они быстренько вручали дипломы и статуэтки лауреатам, одетым в отнюдь не вечерние наряды. К микрофону с изъявлением благодарностей никого из победителей не подпустили, а обладательницу Гран-при Ольгу Смирнову сразу же по получении награды председатель жюри Никита Долгушин, по-отечески обняв за плечи, быстренько выпроводил за кулисы — лауреатка открывала концерт, и ей надо было переодеться за считаные минуты. Никаких особых удивлений распределение премий не вызвало. Гран-при остался в Петербурге. Его обладательница, Ольга Смирнова, на заключительном концерте выступила в гран-па-де-де из "Щелкунчика", продемонстрировав отменную выучку, физическую выдержку и премьерские амбиции. Премьерских амбиций хватало и у обладателей серебряных медалей — москвичей Дарьи Бочковой и Клима Ефимова из Москвы. Па-де-де из "Тщетной предосторожности" им подошло более, нежели исполненный во время финала "Корсар". Девушка, впрочем, по-прежнему танцевала в разухабистой и резкой манере. А ее партнер, Клим Ефимов, заметно реабилитировался: он не завалил ни одной поддержки и показал неплохо выполненные двойные вращения в воздухе. Кроме того, очаровал изысканными манерами членов жюри и персонально госпожу Алену Долецкую. Свою долю очарования от танца обладательницы золотой медали, москвички Анастасии Соболевой, получил господин Томас Нолл, генеральный управляющий Гранд-отелем "Европа". Очарование материализовалось в сертификате на уик-энд в отеле в отреставрированном сьюте. Исполненный будущей постоялицей "Прелюд" Сергея Рахманинова в хореографии Марины Никитиной, несомненно, достоин подобной роскоши. Высокая стройная танцовщица в шелковых прозрачных одеяниях провела первую половину номера на полу, демонстрируя разнообразные упражнения на гибкость и растяжку; во второй части ее бурные метания увенчались высоко задранной вверх ногой. В общем, в сьюте ей будет где развернуться. Сибирячка Анна Пигалкина задорнейшим образом станцевала вариацию из балета "Корсар" и стала обладательницей бронзовой медали. Во втором отделении выступали состоявшиеся мастера мирового балета. Приезд в Петербург на нераскрученный, если уж говорить прямо, фестиваль солистов не только московских Большого театра и Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, но и Королевского балета Великобритании и Парижской Национальной оперы говорит о многом. Прежде всего — об определенной репутации, явно стремящейся к люксовой, и высоком уровне амбиций нового театрального руководства. А также и о том, что театр на площади Искусств все активнее вторгается в международную балетную политику и однозначно заявляет о своем стремлении войти в хореографическую элиту. Программа второго отделения показалась чуть тяжеловесной (11 па-де-де и дуэтов), некоторые номера были явно лишними, и не случилось бы большого греха, если б организаторы концерта уменьшили количество выходов отдельных артистов (не в упрек танцовщикам сказано будет). Так, например, Ирина Перрен достаточно банально выступила в "Дон Кихоте", но была совершенно фантастической инопланетянкой в дуэте из балета "Сенсориум" в хореографии Алистера Марриота (готовящаяся премьера Михайловского театра). Сильная и уверенная, но без особой изюминки в классических партиях, балерина преобразилась в потустороннюю сирену (не без помощи Марата Шемиунова, способного, кажется, на воздушные поддержки любой категории сложности), которой доступны удивительные пластические трансформации. Или, скажем, Марине Александровой надо было сначала "разделать" в свойственной ей напористой манере "Классическое па-де-де" на музыку Обера, чтоб затем покорить и обаять тонкостью исполнения и изяществом интерпретации в па-де-де из "Талисмана", где ее партнером весьма достойно выглядел "михайловчанин" Михаил Сиваков. Занятно выглядели два номера о нелегкой судьбе куртизанок, расположенные по соседству: финальный дуэт из "Манон" в исполнении Бегонии Као и Давида Махатели (Королевский балет Великобритании) и фрагмент из "Дамы с камелиями" в хореографии Джона Ноймайера, станцованный Изабель Сьяравола и Стефаном Бюйоном (Парижская Национальная опера). Хореография не заставила сердце обливаться слезами, зато глаз было не оторвать от ног французской этуали — таких неправдоподобно выворотных, вытянутых и воспитанных стоп просто не бывает в природе! И конечно, уже полюбившиеся петербуржцам Наталья Осипова и Иван Васильев в па-де-де из "Корсара" накалили градус вечера до температуры, близкой к точке кипения. Фиг с ними, этими розово-зелеными сочетаниями костюмов! Эмоции бьют через край, артисты летают где-то очень высоко (так высоко среднестатистические солисты балета не достают), весело и ненатужно крутятся безупречные по форме фуэте в комбинации 1+2+2, а кавалер, как фигурист, закручивается "штопором". Что еще для балетоманского счастья надо?!
Карина: источник Балетный демарш Осипенко В Петербурге в очередной раз разразился скандал Материал: Ященков Павел В самый финал смотра-конкурса «Гран-при Михайловского театра», вслед за Фарухом Рузиматовым, оставившим свой пост худрука балета Михайловского театра две недели тому назад, из труппы ушла Алла Осипенко. Выдающаяся балерина до недавнего времени служила во второй, после Мариинки питерской балетной компании и являлась авторитетнейшим в балетном мире педагогом. Но началось все с совсем другой сенсации. Большой театр, приезд которого состоялся как раз в рамках того же «Гран-при», небывало и по-царски встретили в городе на Неве. Восторженный рев и стон, истерика зрительного зала, неистовство, шквал аплодисментов и вопли «браво!», многоминутная стоячая овация - такого приема Большой театр никак не мог ожидать в традиционно недолюбливающем танцовщиков из Москвы Санкт-Петербурге. Тем более с балетом «Класс-концерт» Асафа Мессерера. Этот знаменитый балет легендарная труппа как раз и привезла в северную столицу в рамках проекта «Гран-при Михайловского театра». Сам смотр-конкурс воспитанников хореографических академий и училищ, что прошел в этот же вечер в первом отделении, был задуман и осуществлен генеральным директором Михайловского театра, а по совместительству известным бизнесменом и как его ещё называют «банановым королем» Владимиром Кехманом и главным балетмейстером Михаилом Мессерером. Последний, ставший на днях, после неожиданной отставки Фаруха Рузиматова, единоличным правителем балета Михайловского театра и восстановил в свое время для Большого «Класс-концерт». В связи с новым повышением «засланного казачка из Москвы», каковым считают близкого родственника Майи Плисецкой Михаила Мессерера в Питере, ходили всевозможные слухи о брожениях в труппе, скандалах и коллективных письмах недовольных. К тому же и к Большому питерские балетоманы, как известно, относятся очень ревностно, блюдя верность Мариинке. Тем не менее, невероятное стало очевидным, и факт свершился! Питер повержен на лопатки, а неслыханный прием, который устроила снобистская питерская публика Большому, может войти в анналы истории. «Событие историческое, - рассказал МК Михаил Мессерер, - поскольку еще и ученики петербургской Академии Вагановой впервые в истории выступили в спектакле Большого. А мне очень приятно, что это событие произошло на сцене нашего Михайловского театра. Важно и то, что одновременно в этот же вечер прошло и выступление финалистов не столько конкурса, сколько смотра педагогических достижений, в данном случае трех крупнейших российских балетных школ: Вагановской, Московской балетной академии и Новосибирского колледжа. И смысл здесь был не в том, чтобы конкурировать и дать кому-то Гран-при, а чтобы оказать финансовую поддержку коллективам педагогов. Причем это лотерея беспроигрышная потому, что в любом случае и не получившие Гран-при коллективы все равно получат гранты». Действительно Владимир Кехман – вдобавок и председатель оргкомитета смотра, не поскупился. Все участники-коллективы нового его детища, амбициозного «благотворительного проекта Михайловского театра в поддержку хореографических школ России», получили вне зависимости от победы единовременные гранты в размере 300 тысяч рублей. Такую же сумму составляет и Гран-при смотра, что вполне сравнимо со знаменитым и редко кому присуждаемым Гран-при Московского международного конкурса. От Москвы в михайловском смотре, кстати, выступили недавние победительницы этого престижнейшего международного соревнования Анастасия Соболева и Дарья Бочкова, а так же победитель конкурса в Риме Клим Ефимов. Они и стали обладателями золотых (200тыс. рублей присудили Соболевой) и серебряных (150 тыс. рублей у Бочковой и Ефимова) медалей. Еще более удачно прошли выступления воспитанниц Вагановки Ольги Смирновой и Кристины Шапран. Последней даже доверили выйти в знаменитом номере Джона Ноймайера "Павлова и Чекетти", который легендарный мэтр подарил в свое время тоже тогда еще ученице Вагановского училища Ульяне Лопаткиной. Правда и намека на сопоставление с "божественной" конкурсантка не выдержала, хотя старалась изо всех сил. Тем не менее, получила золото. Смирнова – элегантно оттанцевав «Шопениану» стала абсолютной победительницей и завоевала Гран-при. Хотя целью моего визита с инспекцией в Северную Пальмиру и один из старейших театров Европы признаюсь, и были будоражащие общественность кривотолки о склоках и предполагаемый уход из труппы Аллы Осипенко. «Ой, что вы? Нет, нет - изумленно ответил на мой вопрос Мессерер. – Ну, наверное, есть два-три недовольных. Труппа трудится с огромным энтузиазмом. Ребята стараются. Алла Евгеньевна работает и очень хорошо. Из театра, насколько мне известно, она никуда не уйдет и надеюсь, что будет продолжать свою деятельность на том важном посту, который занимает». Однако, прибыв в Москву, мое прекраснодушие вмиг улетучилось, когда грянул гром среди ясного неба. Как бы ни старался еще и двух недель не пробывший в кресле руководителя представитель старейшей московской балетной династии деликатно разрешить возникшие проблемы противостояния в труппе и «не выносить сор из избы», уверяя, что ровным счетом ничего не происходит, это ему не удалось. Прямо на кануне международного гала-концерта, венчающего собой амбициозный проект господина Кехмана, Алла Осипенко, все-таки решив уйти из театра, «громко хлопнула на последок дверью». Поздно ночью она распространила заявление, в котором, указывая причины своего ухода в частности, прямо говорит, что её «взгляды на хореографическое искусство в корне разошлись с пришедшим новым художественным руководителем». Это уже вторая, после ухода Рузиматова со своего поста, отставка в труппе за короткое время. А разгорелся-то весь сыр-бор (закончившийся скандальными отставками и уходами) из-за недовольства балетных кругов города на Неве тем, что Мессерер изъяв из репертуара питерскую версию, перенес на сцену Михайловского театра знаменитое старомосковское «Лебединое озеро» в редакции своего дяди Асафа Мессерера шедшее когда-то в Большом. То самое, что танцевала Майя Плисецкая, и посещал Мао Цзэдун, Хрущев, Брежнев да и вообще, на котором перебывали все высокопоставленные государственные деятели, приезжавшие в СССР с правительственными визитами.
Карина: источник Реставрация миссии // Фестиваль "Дягилев. Постскриптум" закрылся на Александринской сцене Газета "Коммерсантъ-СПБ" № 196 (4251) от 21.10.2009 В понедельник на сцене Александринского театра состоялось официальное закрытие фестиваля искусств "Дягилев. P.S.", посвященного столетию знаменитой антрепризы "Русские сезоны". Однако неофициально фестиваль продолжается. C подробностями МАРИЯ ИВАНОВА. Важнейшим из искусств в универсальной дягилевской антрепризе был балет. Вполне логично, что официальным пуантом "Постскриптума" стал довольно большой и достаточно представительный гала балетных звезд "Посвящение Дягилеву". Отборная публика заполнила Александринку под завязку пятого яруса. В первом отделении Большой театр показал "Русские сезоны" Алексея Ратманского на музыку Леонида Десятникова. Под присмотром самого композитора в партере. Этот балет — одна из лучших премьер 2008 года, к тому же с трансатлантической судьбой. В марте был выпущен на сцене New York City Ballet, а в ноябре — перенесен в Москву. Эти "Русские сезоны" не реставрируют и не цитируют шедевры дягилевской антрепризы, но напоминают о них. В сценическом рисунке угадываются не только линии фокинских балетов, но и образы европейского средневековья. И обработанный Леонидом Десятниковым русский фольклор звучит здесь частью европейской культуры. Но такова была и политика дягилевской миссии, представлявшей русскую культуру за рубежом все-таки не от лица славянофилов. Во втором отделении прямой отсылкой к тем "Русским сезонам" стали два хрестоматийных шедевра Михаила Фокина. Точеные позы Ирмы Ниорадзе в "Умирающем лебеде" Сен-Санса вполне могли бы перейти на камею, подобную той, что представляет танец Анны Павловой на открытой по случаю фестиваля же выставке в Этнографическом музее. Фрагмент из "Шахеразады" на музыку Римского-Корсакова продемонстрировал альянс тягучей восточной пластики с линиями ар-нуво, восхитительный стандарт театрального костюма Бакста и отточенное современное мастерство Дианы Вишневой и Игоря Зеленского. И все же энергетическим, чувственным центром отделения стал дуэт из балета "Белоснежка" Анжелина Прельжокажа на музыку Густава Малера в исполнении Нагиши Шираи и Сержио Диаса. В историческом ракурсе к Дягилеву он отношения имеет мало. Но именно его взял бы сегодня гений культурного менеджмента в свою антрепризу. Третье отделение открыл мужской "Лебедь" (хореография Сионана Дэвиса на музыку Сен-Санса) в исполнении Александра Уитли из Рамбер-балета. Дэниэл Ульбрихт (NYCB) прошелся в цыганочке в Zakouski (хореография Питера Мартинса на музыку Стравинского). Великолепная Ульяна Лопаткина в очередной раз подтвердила свое непревзойденное мастерство царственным исполнением, в дуэте с Иваном Козловым, балета Ролана Пети "Гибель Розы". Впрочем, от балетного совершенства так редко щемит сердце. У привычных эмоций восприятия танца — чувственная, но не драматическая природа. Вот это утверждение в пух и прах разбили Иван Лишка и Юдит Турос. Маленький балет Ханса ван Манена на музыку Кейла, Стравинского и Моцарта "Старик и я" начинался почти как остроумный эстрадный номер и вырос в чистую, трагического звучания элегию. О печали любви и неотвратимости разлуки. Тут остается добавить, что господин Лишка мало того что десять лет руководит Баварским балетом, так и лет ему примерно шестьдесят. Но самым элегантным исполнителем на закрытии дягилевского фестиваля был именно он. Завершающим аккордом финального гала стало классическое па-де-де в хореографии Гзовского на музыку Обера в четком, скоростном исполнении мариинских танцовщиков Виктории Терешкиной и Леонида Сарафанова. С падением занавеса фестиваль закрылся, но не закончился. В трех музеях продолжаются выставки. Эрмитажная экспозиция разрабатывают тему танца в свете дягилевского балета. Русский музей фиксирует истоки "Русских сезонов". Этнографический музей показывает декоративно-прикладные знаки отличия актерского мастерства, сценические и подлинные драгоценности и уборы Серебряного века. Издательская программа компании "Интеррос" на пресс-брифинге закрытия "Дягилев. P.S." представила только что вышедшую "Историю "Русского балета", реальную и фантастическую в рисунках, мемуарах и фотографиях из архива Михаила Ларионова". Архив по потанинскому гранту раскрыла Третьяковская галерея, куда наследие знаменитого русского художника попало два десятка лет назад, по завещанию вдовы. Откомментировали уникальное собрание авторитетные эксперты, искусствоведы Глеб Поспелов, Евгения Илюхина и балетовед Елизавета Суриц. Таким вот образом память о Дягилеве оживает. "Постскриптум" организаторы обещают сделать традиционным и проводить в Петербурге раз в два года.
Карина: источник Дягилев и немного рядом Балетным гала-концертом в Петербурге закончился фестиваль "Дягилев. Постскриптум" 2009-10-23 / Ирина Губская, Санкт-Петербург Финальный акцент, как и открытия (спектакли Гамбургского балета Джона Ноймайера), сделан на балете, поскольку фестиваль отмечает именно балетные «сезоны», организованные Дягилевым в Париже. В остальной программе попытались «объять необъятное» - представить весь круг интересов импресарио, чья фигура за столетие идеализирована, мифологизирована, исследована – и все равно кажется недостаточно оцененной и изученной. Получился нескромного размаха культурный штурм: опера, балет, музыка, изобразительное искусство; раритеты и эксклюзив; то, что известно и кто известен всем - и новый взгляд. Эрмитаж при поддержке Музея театрального и музыкального искусства показал двойную выставку, буквально отразив тему «танец». В залах по соседству с «Музыкой» и «Танцем» Матисса (вторая картина на выставке в виде «Панно с цветами и фруктами») еще много его пластических фантазий - линии, фигуры, скульптурные этюды. Рядом - «главный по балету»: живопись и скульптура Дега, «Репетиция балета на сцене» из парижского музея Д’Орсэ. Скульптура Умберто Боччони «Уникальная форма непрерывности в пространстве» из лондонской галереи «Тэйт», правда, не успела с таможни. Но представлены обязательные в теме Бенуа, Бакст, афиши Тулуз-Лотрека; эскизы костюмов к спектаклям, фотографии «сезонной» труппы. И целая «танцующая» витрина фарфора. От всего этого отдыхали «Сладкие грезы» Гогена. Вторая часть - «Рисунки голубой тушью» немецкого скульптора Георга Кольбе 1920-х годов, своеобразное «черно-белое в цвете», по сути, рабочие наброски в духе Родена, едва не учебные – изучение движения, пластики тела. Русский музей сделал «тройчатку». «Дягилев. Начало» - конспект трех выставок, организованных Дягилевым, три главных выставочных проекта его жизни. В экспозицию вошло около трехсот произведений из собраний Русского музея, Третьяковской галереи и Академии художеств, имевших отношение к тем выставкам. 1898 - Училище технического рисования барона Штиглица. Произведения молодых русских и финских художников. Здесь Левитан, Серов, Коровин, «Утро» Врубеля. В экспозиции - портреты художников журнала «Мир искусства» и карикатуры, сопровождавшие деятельность Дягилева. 1905 год – выставка в Таврическом дворце, где Дягилев собрал около двух с половиной тысяч портретов кисти русских художников, в числе которых «галерея» портретов российских царей. 1906 - первая международная выставка Дягилева «Два века русской живописи и скульптуры» на Осеннем салоне в Париже: исторические портреты, пейзажи Петербурга, иконы. Репин, Серов, Сомов, Бенуа... «Пан» и «Шестикрылый серафим» Врубеля - и малявинские «Бабы». Выставка наглядно показала Дягилева не сиюминутного – мыслящего веками (созвучно идее Русского музея показать развитие русского искусства за 1000 лет). Выставки представляют «дотеатрального» Дягилева. В общем-то, прием «сезонов», сформировавшийся в экспозиционной практике, удачно перенесен затем для представления музыкального, затем сфокусированном на балете, искусства. Этнографический музей сформировал выставку «Вдохновленные Серебряным веком». Музей театрального и музыкального искусства показал коллекцию театральных костюмов, созданных по эскизам Льва Бакста и Александра Бенуа, сценические аксессуары и ювелирные изделия Анны Павловой, Федора Шаляпину, Марии Савиной… В экспозиции фарфоровая пластика и скульптура первых десятилетий века с танцевальной тематикой, работы современных художников Императорского фарфорового завода, сюжеты которых навеяны образами Серебряного века, современные ювелирные изделия. В музыкальном разделе фестиваля – коллекции голосов и инструментов. В Шереметевском дворце звучали инструменты легендарной музейной коллекции, которую начал собирать еще Александр III, - скрипка Страдивари, виолончель Николая II. В Большом зале филармонии прошел опера-гала молодых вокалистов Москвы и Санкт-Петербурга. Вагановская академия представила в Эрмитажном театре концертное отделение и дивертисментный акт «Щелкунчика» (спектакль готовится к гастролям и выступлениям в Мариинке). Еще была организована научная конференция в университете и Доме музыки, издана «История «Русского балета», реальная и фантастическая в рисунках, мемуарах и фотографиях из архива Михаила Ларионова». К такой программе, пожалуй, добавить нечего. Разве что обещанную на следующем фестивале, через два года, выставку рисунков из коллекции Джона Ноймайера. А финальный гала был, пожалуй, самой стандартной формой, как полагается завершающему аккорду. Здесь выступили звезды и не очень, в соседстве с событийными номерами и исполнителями не обошлись без тех, что превратились в неизбежную составляющую балетных концертов. И был тезка юбиляра - «Русские сезоны» Большого театра на музыку Леонида Десятникова (недавно назначенного в руководство театра), которые поставил Алексей Ратманский (недавно ушедший из Большого). Тот самый, который умеет о самом исконно русском, даже невнятно-душевном сказать с западной точностью и стильно. Вполне по-дягилевски.
Карина: источник Конкурс доброй надежды В Михайловском театре вручили Гран-при Новенький балетный конкурс, только что закончившийся в Петербурге, затея непростая и хитроумная. Гран-при Михайловского -- конкурс ученический, то есть соревнуются в нем грядущие выпускники балетных школ. Награждаются при этом не только тинейджеры, но и их учителя: чрезвычайно солидные гранты получают школы, отправившие студентов состязаться, школа же, воспитавшая победителя, получает втрое больше коллег-конкурентов. Таким образом, Михайловский театр привлекает перспективных дебютантов, широким жестом демонстрируя им, что сделать отличную карьеру можно не только в Большом или Мариинском театрах, -- и убеждает их учителей не отговаривать подопечных от возможного выбора. В этом году в конкурсе участвовали только старшеклассники из Москвы, Петербурга и Новосибирска; в будущем список школ будет расширяться, поскольку таланты в стране периодически появляются и в самых неожиданных местах. Финальный вечер состоял из трех частей: речи, детские танцы и танцы мировых звезд. Последние (богатейший набор -- Парижская опера, Королевский балет Великобритании, Английский национальный, Мариинка, Большой и лидеры Михайловского) демонстрировали младшеньким перспективу: репертуар, подход, статус. Впрочем, статус был явлен много ранее: когда на сцену вышел представитель президента РФ в Северо-Западном округе Илья Клебанов и прочел приветствие Дмитрия Медведева. В послании президент пожелал «заслуженных побед участникам» и «приятных впечатлений зрителям»; пожелания сбылись, дальнейший вечер обеспечил и то и другое. Представители всех трех школ, участвовавших в конкурсе, не остались без наград -- и при этом распределение призов продемонстрировало реальную картину в российском балетном образовании. Гран-при получила петербурженка Ольга Смирнова -- в церемонном «Щелкунчике» были явлены отличная выучка, тонкая работа и чуть-чуть фирменной северной величавости, что морозит любые проявления темперамента. Первая премия была отдана москвичке Анастасии Соболевой -- и то было торжество московской школы в нынешнем ее варианте, где идеалом видится Анастасия Волочкова (впрочем, учившаяся в свое время в Петербурге и на выпуске выглядевшая пристойно). Девушка в номере «Прелюд» в хореографии Марины Никитиной ползала по полу, хваталась за живот и швыряла ногу к потолку, демонстрируя недюжинные страдания. (Кстати, авторство номера указано не было, как и авторство сочинителей всех номеров лауреатов, будь то даже классики; странно как-то для профессионального соревнования.) Серебряные медали поделили между двумя городами и тремя участниками: закономерно единственным танцовщиком-лауреатом стал столичный житель Клим Ефимов (он и его также получившая «серебро» партнерша Дарья Бочкова бойко и аккуратно станцевали «Тщетную предосторожность», что числится московским достоянием), а петербурженка Кристина Шапран воспроизвела достояние питерское -- подаренный когда-то Джоном Ноймайером вагановскому училищу номер «Павлова и Чекетти» (партнером был Александр Белобородов). И наконец, бронзовой лауреаткой стала юная танцовщица из Новосибирска Анна Пигалкина -- ее выбором стала старательная вариация из «Корсара». Звездная часть вечера была пышнее и дольше: театр не поскупился, и зал два часа млел, глядя на выточенные, нежные и решительные стопы Изабель Сьяравола, на тихие и трогательные ее дуэты со Стефаном Буйоном (гости из Парижской оперы выходили на сцену дважды -- и оба раза в предсмертно-загробных дуэтах: «Дама с камелиями» и «Жизель»). Еще одних несчастливых любовников сыграли Бегония Као (Английский национальный балет) и Давид Махатели (Королевский балет Великобритании): то была «сцена на болотах», когда Манон умирала в руках де Грие. В обстановке парадного концерта, когда до тебя вбивают в пол пуанты в па-де-де Обера, а после лихачат в фуэте «Дон Кихота», трудно сыграть надрывную сцену страдания и смерти, так чтобы проняло зал; англичане же сыграли, народ хлюпал носами. Затем в па-де-де из «Талисмана» звезда Большого театра Мария Александрова, славная своим атакующим бескомпромиссным стилем, вдруг умерила напор и сплела лукавые кружева; а ее партнер Михаил Сиваков, взвиваясь в воинственных прыжках, доказал, что и в самом Михайловском есть танцовщики высшего класса. Но самый любопытный дуэт показали как бы мимоходом, в самом начале программы -- то был фрагмент из балета «Сенсориум» в хореографии Алистера Марриотта. Танцевали его Ирина Перрен и Марат Шемиунов: ведущая пара Михайловского говорила о ближайшем будущем театра. Потому что школьники -- это будущее несколько отдаленное и все же неопределенное (кто их знает, будущих звезд, какая компания чем к себе заманит). Мировые звезды, их готовность приезжать в театр, главного балетмейстера которого Михаила Мессерера они хорошо знают и которому доверяют, -- это прекрасное, но уже быстро ставшее обычным обстоятельство. (Люди к хорошему мгновенно привыкают.) А вот «Сенсориум» -- следующая премьера театра, прокладка курса, контуры которого едва светятся в темноте. Классическая чистота движений, ни сломов, ни вывертов. Глобальное почтение к изящной лексике -- и все же разговор стопроцентно сегодняшний. Изумительные поддержки -- когда балерина вдруг обвивается вокруг тела партнера, но на некотором расстоянии от него; этакий замерший след метеорита. Или, поджав ноги, облетает его, как на детской карусели, но медленно, поразительно медленно, будто законы земного тяготения над ними не властны. Под капающую фортепианную музыку зал входит в состояние почти медитативное -- и только потом, когда номер заканчивается, понимает, каким фантастическим классом работы надо обладать, чтобы все это продемонстрировать без малейшего намека на физические усилия. Целиком «Сенсориум» театр планирует показать в мае, но путь Михаила Мессерера уже обозначен: в коллекцию Михайловского будут собираться не только уникальные русские спектакли (как случившееся в сентябре «Лебединое озеро» Александра Горского -- Асафа Мессерера), но и самые любопытные творения современных хореографов. Какое славное обещание, какая добрая надежда для Петербурга. Анна ГОРДЕЕВА
Карина: источник "Гран-при" Михайловского: Феерический успех Во-первых, такого ещё не было (или было, но очень давно), во-вторых, теперь это будет проходить регулярно: Михайловский театр учредил свой балетный Гран-при – конкурс для юных артистов балета, осваивающих хореографическое искусство в учебных заведениях страны, проходящий на фоне своеобразного мини-фестиваля, собирающего звёзд балета из России и из-за её пределов. Конкурс и гала-концерты проходили на берегах Невы в два дня: 21 октября – выступление конкурсантов и два балетных спектакля, и 24 октября – награждение победителей, концерт лауреатов и гала-концерт звёзд балета. Надо сказать, что от зарождения идеи до реального воплощения проекта прошло всего несколько месяцев, и такая скорость в проведении серьёзного балетного конкурса – это просто нечто небывалое. Как сказал в своём приветственном слове Никита Долгушин, он смог припомнить последний подобный смотр в Москве “году где-то в 1953-ем”. Предварительные туры конкурса, или отбор участников для финала, осуществлялся членами жюри по видеозаписям. На сей раз определили три школы-участницы, которые приняли участие в первом Гран-при: конечно же, Академия русского балета имени Вагановой, Московская государственная академия хореографии и Новосибирский государственный хореографический колледж. Все три учебных заведения получили от Михайловского театра гранты по 300 тысяч рублей. Обид, впрочем, быть не должно: организаторы клятвенно заверили, что каждый год на конкурс будут приглашаться разные балетные училища и школы. В финале приняли участие шесть юных танцовщиц и один танцор, а также петербуржец Дмитрий Пимонов, который соревновался сам с собой в номинации “Балетмейстер”. В оргкомитет конкурса, который возглавил директор Михайловского театра Владимир Кехман, вошли руководители вышеназванных балетных учебных заведений, управляющий “Гранд Отель Европа” Томас Нолл, вице-губернатор правительства Санкт-Петербурга Алла Манилова и другие. Художественный совет конкурса под председательством педагога-репетитора театра Никиты Долгушина состоял из руководителей Михайловского и Большого театров: Фаруха Рузиматова, Михаила Мессерера, Юрия Бурлаки, а также “самых-самых” балетных критиков: Игоря Ступникова и председателя Ассоциации балетных критиков Великобритании Майка Диксона. 21 октября всё мероприятие началось несколько позже означенного времени, и не без курьёза: бдительная охрана Михайловского не пустила в театр председателя городского комитета по культуре Антона Губанкова. Он обиделся и уехал – Владимир Кехман немедленно снарядил “погоню”, попутно пообещав страшные кары всем охранникам. В результате всё закончилось благополучно, г-н Губанков прочитал приветствие от Валентины Матвиенко, после чего приятно удивил г-н Кехман: в своём кратком спиче он не упоминал ни правительство, ни спонсоров, а лишь поблагодарил Бога за то, что “видит в зале столько счастливых детских лиц”. Это было очень мило, а сам директор Михайловского театра выглядел весьма растроганным. Надо сказать, что собственно конкурс мог бы, наверное, стать вполне рядовым мероприятием для узкого круга, если бы не шикарные “подарки” балетоманам: за первым отделением (в котором, собственно, и выступали конкурсанты), последовало второе, в котором артисты Михайловского театра показали великолепный старинный балет “Привал кавалерии” на музыку Армсгеймера в хореографии Мариуса Петипа. В нём просто просиял своим комедийным дарованием замечательный танцовщик Андрей Брегвадзе в партии Полковника, а также блистали Анастасия Ломаченкова и Антон Плоом. Однако не шквал и не буря, а просто какое-то цунами из аплодисментов и оваций сотрясало стены театра после третьего акта: легендарного “Класс-концерта” Асафа Мессерера в исполнении артистов Большого театра. Балет, недавно восстановленный Михаилом Мессерером и показанный в Петербурге впервые, буквально произвел фурор. Детки – будущие артисты балета – уже даже не кричали “Браво”, а заходились от восторженного визга и казалось, вот-вот начнут вываливаться из лож. Впрочем, балетоманы и даже педагоги тоже утратили всякую солидность. Такого успеха на балетных спектаклях в нашем городе не было, наверное, уже лет двадцать пять. И несмотря на то, что в начале “Класс-концерта” не обошлось без технических помарок, а в финале самые темпераментные танцовщики Большого, не привыкшие к относительно маленькой сцене Михайловского, чуть не улетали со сцены в кулисы или в оркестровую яму, успех был феерический и ошеломляющий. Это был настоящий праздник балета, для всех возрастов и нескольких театров “в одном флаконе”. Возвращаясь к конкурсу, следует отметить, что москвичи Дарья Бочкова и Клим Ефимов в па-де-де из “Корсара” показали себя совсем ещё “маленькими”. Дарья Бочкова аккуратно и осторожненько, без намёка на кураж, исполнила все технические элементы своей партии, а вот её партнёр, вначале едва не уронив девушку (художественный руководитель Вагановки Алтынай Асылмуратова, сидевшая в бенуаре, даже привскочила с места и всплеснула руками), очень перепугался и оставил саму мысль о высоких поддержках. Эта пара заслужила серебряные медали, и в субботу Дарья Бочкова и Клим Ефимов слегка реабилитировались в па-де-де из “Тщетной предосторожности”: юноше всё-таки удались поддержки и двойные вращения. Ещё одна москвичка, Анастасия Соболева станцевала сложную вариацию из “Пахиты”, споткнувшись буквально на ровном месте: видимо, сказалось волнение. Но невероятными “ломками” в “Прелюде” Рахманинова в постановке Марины Никитиной (кстати, явно “выросшей” из хореографии Григоровича) девушка доказала, что мы имеем дело с серьёзной танцовщицей. Ей досталась золотая медаль и специальный приз от г-на Томаса Нолла, который вручил балерине сертификат на уик-энд в отеле “Европа” в недавно отреставрированном “историческом” номере. Анна Пигалкина из Новосибирска вполне уверенно станцевала вариацию Флорины из “Спящей”, сияя от счастья даже после того, как чуть не упала после серии вращений по диагонали. Видимо, её лучезарность и была вознаграждена бронзовой медалью. Петербурженка Ольга Смирнова в “Седьмом вальсе” из “Шопенианы” была воздушна, хрупка и акварельна. Ей и достался Гран-при конкурса – а сама балерина на заключительном концерте танцевала па-де-де из “Щелкунчика”, показав великолепную школу. Еще одна воспитанница Вагановки, Кристина Шапран, продемонстрировала в дуэте Ноймайера “Павлова и Чеккетти” незаурядное драматическое дарование и актёрский талант, она также получила серебряную медаль. Кроме медалей и дипломов, вручённых победителям балетного конкурса “Гран-при Михайловского театра” 24 октября, они получат также и денежные премии в сумме: Гран-при – 300 тысяч рублей; золотая медаль – 200 тысяч рублей; серебряная медаль – 150 тысяч рублей и бронзовая медаль – 100 тысяч рублей. Также Михайловский театр недвусмысленно намекает на некие привилегии тем победителям, которые впоследствии захотят профессионально трудиться в театре на площади Искусств. А сам факт, что во втором отделении финала впервые организованного конкурса-фестиваля выступали настоящие мастера мирового балета: солисты Большого, Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, а также Королевского балета Великобритании и Парижской Национальной оперы говорит о том, что Михайловский театр уже имеет достаточно “увесистую” международную репутацию в мире балета. На фоне разрушительных процессов, идущих в балетной труппе той же Мариинки, это не может не радовать. Тем не менее, программа второго отделения из одиннадцати номеров показалась несколько “раздутой”. С другой стороны, прима Михайловского Ирина Перрен выступила не только в па-де-де из “Дон Кихота” с Михаилом Лобухиным из Мариинки, но показала также дуэт из балета “Сенсориум” на музыку Дебюсси, в котором также блеснул своими фантастическими поддержками Марат Шемиунов – как, впрочем и в “Весенних водах” Рахманинова в постановке Асафа Мессерера. А дуэт из “Манон” в исполнении солистов Королевского балета Великобритании Бегонии Као и Давида Махатели, как и фрагмент из балета “Дама с камелиями” в хореографии Джона Ноймайера, показанный солистами Парижской Национальной оперы Изабель Сьяравола и Стефаном Бюйоном, наглядно продемонстрировали нашим балетоманам, что хотя бы в области балета мы всё-таки по-прежнему впереди планеты всей. Особенно после того, как солисты Большого театра Наталья Осипова и Иван Васильев “выдали” такое па-де-де из “Корсара”, с таким королевским набором фуэте, вращений и прыжков куда-то “за облака”, что народ ещё долго не хотел расходиться. Директор Михайловского театра Владимир Кехман перед началом второго вечера поблагодарил спонсоров (как он сказал, “людей с деньгами”), имена которых остались неназванными. И как приятно сознавать, что несмотря на отсутствие закона о меценатстве, есть ещё в стране люди, которые вкладывают личные деньги не в огромные яхты, не в недвижимость на Кипре и не в футбольные команды, а в будущее нашего балета: это даёт надежду. Кирилл Веселаго, Фонтанка.ру
Карина: источник Про матрасы есть вопросы Балетная петрушка и с сучком, и с задоринкой «Гранд балет гала 2009. Шедевры» — под таким претенциозным названием уже не в первый раз проходят балетные концерты в Москве. Если в прошлом году аналогичным образом чествовали «божественную» Ульяну (Лопаткину), то сейчас добрались и до звезд Большого. Поскольку с бенефисами в главном театре страны напряженка — премьеры этого театра Дмитрий Гуданов и Мария Александрова не стали дожидаться милостей от начальства и устроили себе бенефис в театре Станиславского и Немировича-Данченко самостоятельно. Как водится, для лучшей наполняемости зала привлекли и популярных в Москве звезд Мариинки. Главной приманкой оказались, ставший событием сезона и покоривший столицу на прошедшем этим летом Международном конкурсе его золотой лауреат Владимир Шкляров и Виктория Терешкина. В знаменитой сцене на балконе из «Ромео и Джульетты» Леонида Лавровского эта пара, можно сказать, одухотворяла чистотой, юностью, свежестью чувства и витальной силой. В па-де-де из «Корсара» Шкляров вводил зрителей в экстаз уже одной своей улыбкой, а Терёшкина близкой к совершенству формой. Чествовать бенефициантов и почтить концерт собственной персоной и танцем согласился и худрук Новосибирского театра Игорь Зеленский, мастерски станцевавшей с той же Терешкиной адажио из балета «Манон» Кеннета Макмиллана. Затесались в звездную компанию явно по протекции Зеленского и его подопечные из Новосибирского театра, еще начинающие и неуверенные в танце Елена Лыткина и Иван Кузнецов. Танцовщики показали, однако, не слишком затертое исполнением в праздничных гала па-де-де из балета Петипа «Сатанилла». Впрочем, почти весь концерт оказался заполнен нетривиальными и редко сейчас исполняемыми номерами, такими, как например шлягер советских лет «Вальс» Мошковского в хореографии Вайнонена. Опасные для здоровья артистов подбросы и подкрутки в воздухе, рыбки и прочие травмоопасные элементы модные в ту пору легко и играючи продемонстрировали Михаил Лобухин и Марианна Рыжкина. Герои же вечера — Мария Александрова и Дмитрий Гуданов номера для бенефиса подбирали также явно тщательно и с чувством. Штурмовать творческие вершины эти артисты начали практически одновременно и хотя никакой «лав стори» между танцорами не случилось, успехов они добивались на виду друг у друга. Вместе прогремели в «Русском Гамлете» Бориса Эйфмана, вместе одолевали хореографические хитросплетения «Дочери Фараона» Пьера Лакотта. Номера из этих балетов артисты не преминули включить и в свой творческий вечер. И если «Дочь фараона» благополучно воцарилась в начале второго отделения и была станцована премьерами Большого практически без сучка, без задоринки, то Императрице Александровой в «Русском Гамлете» пришлось пыхтеть и продираться (в сопровождении другого премьера Большого Дмитрия Белоголовцева) сквозь ужасное качество фонограммы музыки Бетховена. Это и сгубило на корню любовно-эротический дуэт в исполнении особ царствующего дома. Между тем партии Екатерины II у Александровой и её Фаворита у Белоголовцева, как и Павла I у Гуданова — из лучших в репертуаре и приходится горько сожалеть, что балет был изгнан в свое время с подмостков Большого театра. Зато «Гран па» Обера-Гзовского, как и «Треуголка» Леонида Мясина получились у бенефициантов отлично. Хотя, безусловно, эффектная, но слишком напористая манера танца Александровой, которую лишь в небольшой степени смогла смягчить работа с таким уникальным и вдумчивым педагогом, как Татьяна Голикова, несколько контрастировала с тонкостью нюансировки и выверенностью поз у Гуданова. Заключительный же номер для творческого вечера премьеры Большого, однако, выбрали не совсем продуманно. Чтобы не отставать от времени правоверные классики забацали contemporary dance. В премьерной новинке Сергея Землянского «Les Deux Genres» влюбленные сначала нежились и елозили на матрасе, явно предоставленном мебельной фирмой, спонсирующей вечер в рекламных целях. Потом матрас летал по сцене, на нем под мерно падающие пожелтевшие кленовые листья не понятно для чего демонстрировались фотослайды. В общем «атас, летит матрас» — вполне можно было назвать композицию, если бы постановщик остроумно не придумал для неё, другого более мудреного названия.
Карина: источник Два балета в одну сторону // Ведущие солисты Большого выступили в "Шедеврах" Газета «Коммерсантъ» № 202 (4257) от 29.10.2009 Гала-концерт балет В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко состоялся балетный вечер под названием "Шедевры", которым Мария Александрова и Дмитрий Гуданов продолжили цикл бенефисов, проходящих под эгидой мебельного центра "Гранд". Выбору "Шедевров" удивляется ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА. 30-летняя Мария Александрова и 33-летний Дмитрий Гуданов — прима-балерина и премьер Большого театра в самом расцвете сил. В отличие от Ульяны Лопаткиной, которая для своего бенефиса подобрала щадящую программу и окружила себя несопоставимыми по рангу артистами, москвичи честно показали два каверзных па-де-де и отважно пригласили на свой вечер самую сильную приму Мариинского театра Викторию Терешкину. Петербурженка выступила в трех номерах в сопровождении молодого Владимира Шклярова и стареющего Игоря Зеленского. Соперничество классных балерин из двух столиц придало концерту некоторую остроту, которой явно недоставало по причине заурядности программы. Хотя как раз банальности бенефицианты старались избежать, представив репертуар исчезающий, исчезнувший или не состоявший в афише Большого. И станцевали его вполне доброкачественно, а Мария Александрова — так просто здорово. Пожалуй, в "Па-де-де" на музыку Обера ни одна из российских балерин не сделает сложнейшую диагональ, состоящую из 24 вскоков на пуанты с подниманием рабочей ноги то вперед, то в сторону и поворотом на 360 градусов, с такой невозмутимой элегантностью, как героиня вечера. И никто из сослуживцев госпожи Александровой не способен так быстро и точно шебуршить ножками в иезуитском Grand pas из лакоттовской "Дочери фараона". Про фуэте и говорить нечего: балерина, похоже, может открутить его даже во сне, причем в любой усложненной форме. Госпожа Терешкина также отличается великолепной техникой, а по красоте ног и чистоте линий превосходит москвичку. За мастерство обеим можно выставлять сплошь 5,9 и 6,0. С артистизмом дело спорное: на мой вкус, балерина Терешкина столь тщательно соблюдает каноны сдержанного петербургского стиля, что теряет черты индивидуальные, превращаясь в некий танцующий эталон — слишком благопристойный, чтобы тронуть или взволновать. Впрочем, в импортной классике она была далека от образца: так, из макмиллановского любовного адажио Манон и де Грие исчезла масса пикантных деталей, зато все верхние поддержки артисты Терешкина и Зеленский провели с таким напором, будто танцевали советский номер из боевых 1930-х. На этой сугубо балетной казуистике обозреватель "Ъ" застряла лишь потому, что свежих художественных впечатлений "Шедевры" не предоставили. Номеров моложе 40 лет (исключая стилизованную под старину "Дочь фараона") в программе оказалось ровно два, причем к шедеврам их причислить довольно трудно. Одним их них оказалось адажио из "Русского Гамлета" Бориса Эйфмана, в котором Мария Александрова седлала шею Дмитрия Белоголовцева, отталкивала или оплетала партнера ногами, забиралась ему на закорки — словом, с вдохновением, достойным лучшего применения, проделывала типичные акробатические пассажи, характерные для творчества нашего главного душеведа. Столь же страстно бенефицианты исполнили новинку — номер Сергея Землянского "Les deux genres" из интимной жизни российской глубинки. Хореограф-дебютант должен быть польщен энтузиазмом звезд, не разобравших, что разыгрываемая ими посткоитальная сценка состоит из чужих, причем давно выработанных приемов российского contemporary dance. Вероятно, неискушенные балетные артисты полагали, что упакованная господином Зеленским в гламурные армяки и сапожки смесь объятий, мордобоя, телесной икоты и ломки, житейских жестов и безадресной патетики и есть продолжение магистральной линии духовных исканий отечественного балета на современном этапе. Творческому голоду, равно как и художественной неосведомленности, лучших артистов Большого можно только подивиться. А спонсорам вечера — посоветовать употребить средства с большим толком: например, выкупить у гениального шведа Матса Эка право на исполнение эпизода из его "Квартиры" и подарить Марии Александровой. Ручаюсь, стоит недорого.
Карина: источник Юлия Яковлева Короли и капуста «Короли танца» начинались как разовый проект. И он прямо-таки сражал художественной бескомпромиссностью. Потому что заявленные «короли» были действительно королями. Лучшие мужские ноги современного балета в одном концерте. Легче доказать теорему Ферма, чем пересечь в один вечер путаные и плотные гастрольные графики этих артистов… А война самолюбий! А гонорары! А достойная хореография для оправы! Но все было идеально. На глазах выступали слезы. Перед продюсером хотелось не только снять шляпу, но даже ее съесть. Было даже слегка страшно. Налицо было невозможное. Сейчас, однако, можно выдохнуть с облегчением. Фантастика кончилась, и жизнь доказала свою правоту. «Короли танца» превратились в обычную антрепризную молотилку с теми, кого удалось застать, уговорить и привлечь. Страннейшим образом выглядит сейчас эта команда! Скучный, как летающий шкаф, и уже не то чтобы молодой Хосе Мануэль Карреньо. Легконогий и амбициозный Денис Матвиенко (который, как газ, имеет свойство впитываться в любую халтуру). Москвич Николай Цискаридзе, который после множества травм удивительно что еще выходит на сцену: на концерте, похоже, ему придется искать компромисс между артистическим мужеством и физическими возможностями. И так далее. Нашлось место даже для хореографа Бориса Эйфмана (а уж к «королям» его можно приписать разве что в качестве ложки дегтя). Единственное условие, которое все еще соблюдено, — все они мужчины. Спасибо. Эдакий «Мужской балет», но только международный и без утонченной самопародии, -которая наблюдалась в счастливые годы у труппы Валерия Михайловского. Следуя логике организаторов, надо полагать, Михайловского с командой пригласят в следующий заезд -«Королей танца». Пока же мероприятие обещает быть чертовски серьезным. А в балете это всегда выглядит комично. Знаете, есть такие танцующие дяденьки, которые на поклонах после спектакля все свои букеты передают партнерше и даже становятся перед ней на колено — продолжают спектакль, длят этот идеальный мир хрупкой балетной сказки. А есть такие, которые нет. И еще так скашивают глаза при этом: у кого букетов больше. И от этого сразу начинает пахнуть бутербродами из закулисного буфета, хотя на сцене еще стоят декорации. Это и есть философия этих новых «Королей»: не надо делиться успехом с девочками. Я даже не знаю, кому рекомендовать этот концерт. Балетоманам — в копилку курьезов. Дамам бальзаковского возраста — потому что собранные ноги, при всех но, все же совсем, совсем неплохи, а в некоторых случаях можно ждать даже обнажения торса. Геям — особенно если отношения достигли той стадии доверительности, когда друга уже пора вести «на балет», но еще рано — на «Раймонду» или что-то такое же трудное. Обычным же зрителям хочется в очередной раз напомнить ключевой закон рынка, согласно которому, что бы ни было написано на стене сарая, в нем все равно дрова.
Карина: источник Конкурс на перспективу Михайловский театр подвел итоги балетного конкурса в рамках благотворительного проекта по поддержке хореографических школ России 2009-11-02 / Ирина Губская Организовали все стремительно – буквально за пару месяцев. Но сама идея возникла не на пустом месте. Для тех, кто считает, что новое руководство закрывает все прежние проекты: развита идея фонда Фаруха Рузиматова, который назначал именные стипендии одаренным студентам Вагановской академии. Рузиматов – один из жюри нынешнего конкурса, председатель которого Никита Долгушин, а в составе руководители школ, балетных трупп, критики. На этот раз представили три школы: Москва, Петербург, Новосибирск. Заявленный возрастной диапазон от 12 до 19 лет в итоге ограничили старшими классами. Лауреаты получили премии, школы - гранты. (По финансовой поддержке это серьезная перспектива конкуренции конкурсу «Ваганова- Prix».) Финальные выступления выглядели не вполне отрепетированными, но для студентов достойно. К тому же сцену Михайловского театра отличает больший, чем у других, покат – неопытным исполнителям это серьезное техническое испытание. Гран при достался Ольге Смирновой, которой еще два года до выпуска из Вагановской академии. Но уже на фоне прошлых выпускных она выглядела определившейся балериной, с изысканной пластикой, красивыми линиями и одухотворенным танцем. Сейчас, правда, в седьмом вальсе из «Шопенианы», она выглядела едва уловимо резче, но здесь могла сказаться слабая техника партнера. Вагановка Ксения Шапран получила золото за школьную старательность в номере «Павлова и Чекетти», а москвичка Анастасия Соболева – за сложную вариацию из «Пахиты» (точеные линии и разноплановость танцовщица продемонстрировала и на заключительном концерте в номере гимнастического плана). Серебряные призеры несколько отставали в уверенности танца (Дарья Бочкова и Клим Ефимов, Москва), а бронза досталась, похоже, «по остаточному принципу» - новосибирской Анне Пигалкиной, нетипично задорной Флорине. Еще был представлен в качестве хореографа Дмитрий Пимонов из Вагановской академии – «Лани» выглядели изящной данью «безрыбью» в этой области. «Бонусная» часть конкурса представляла разнообразие танцевальных школ. В финале это было сопоставление «Петербург – Москва». «Привал кавалерии» для репертуара Михайловского театра - просто находка и по формату, и по игровой традиции. «Вкусовой букет» составляют изящество классической субретки, яркость демихарактерной партии, незатейливо виртуозные танцы кавалера, разноплановые комические партии, юмор танцевальных характеристик, нанизанных одна к другой. Жаль, что главные исполнители тактично бесцветны, оттого жутким – в буквальном смысле – успехом пользуется кривляние престарелого жуира-полковника. В московский «Класс-концерт» добавили вагановских детишек. Получились показательные выступления от первых неуверенных па до танцевального урагана. Выпускник Вагановского Артем Шпилевский принимал красивые позы, но двигался катастрофически. Мария Александрова несколько умерила пыл и демонстрировала именно рабочую составляющую. Финальную шокотерапию провели безоглядная Наталья Осипова и безудержный Иван Васильев. Здесь происходит перекодировка, когда становятся неважны претензии к фактуре, методической точности танца и прочей выделке, а в свои права вступает магия актера, театра и… немного спорта. К заключительному награждению лауреатов подготовили шоу–эксклюзив. Серьезный представительский набор: Парижская опера, Королевский балет Великобритании и Английский национальный, Большой и театр Станиславского и Немировича-Данченко, Мариинский. Правда, американского раздела практически не было, но здесь, видимо, вопрос сроков подготовки. Программа была так плотно укомплектована, что в ней не оказалось, к примеру, примы и звезды недавнего «Лебединого» Екатерина Борченко (она открывала начавшиеся в это время гастроли) или единственный (по списку труппы) премьера театра Артема Пыхачева. Больше всего, и в программных позициях, была представлена прима Михайловского Ирина Перрен. Она танцевала эскиз к будущей премьере – дуэт в постановке Алистера Мариотта, хит «Весенние воды» с Маратом Шемиуновым и па де де из «Дон Кихота» с мариинским Михаилом Лобухиным. «Сводные дуэты» интересно раскрывают солистов. Вот Михаил Сиваков, ведущий танцовщик Михайловского театра, вроде бы и актер хороший, и танцует аккуратно – но какой-то артистической безоглядности не хватало. А Мария Александрова в дуэте с ним показалась неожиданно изящнее. В результате проект не вполне конкурс, больше похоже, что школы просто делегировали своих представителей. Иначе, к примеру, вагановский Виктор Лебедев не оказался бы просто партнером, а новосибирская студентка (в сравнении с половиной учащегося контингента той же Вагановки) не «побронзовела» бы. Хотя в любом конкурсе есть доля заданности. А основная задача – благотворительная, финансовая поддержка школ и лидеров-студентов. То, что гранты определены не конкретным педагогам, верно, поскольку работает над созданием «конечного продукта» не один. Некоторые лауреаты уже перешли к педагогу следующего курса, а нынешнее состояние еще результат работы прежнего. А главная тема заключительного гала – программное направление нынешней работы театра: открытость, которая не бывает односторонней, а предполагает культурный обмен.
Светлана: http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10262335@SV_Articles Шотландский килт и туника сильфиды В творчестве выдающегося американского хореографа Джорджа Баланчина ведущее место занимают балеты, в которых нет сюжета – танец передает ритмический и мелодический рисунок музыки, раскрывает ее духовную суть. К таким балетам относится и «Шотландская симфония» на музыку одноименного произведения Феликса Мендельсона. Премьера балета состоялась на сцене Мариинского театра Игорь СТУПНИКОВ Впервые этот балет был показан на Кировской-Мариинской сцене в феврале 1989 года и долго жил в репертуаре театра. Шло время, закончился срок проката, обусловленный контрактом, и спектакль исчез с афиши театра. За это время выросло новое поколение зрителей, никогда не видевших «Шотландскую симфонию», и театр решил вернуть шедевр Баланчина. За возобновление спектакля принялся балетмейстер-постановщик Бен Хьюз, знаток хореографии замечательного мастера. Баланчин признавался, что импульсами для создания новых балетов ему нередко служили случаи: внезапно зазвучавшая мелодия, посещение ювелирного магазина или силуэт женщины, промелькнувший в парке. Так произошло и на этот раз. «В августе 1952 года на Эдинбургском фестивале, – рассказывал Баланчин, – я имел возможность в первый раз присутствовать на большом военном параде шотландских полков. Я получил большое удовольствие от этого спектакля и был рад посмотреть всю Шотландию. Ведь в Шотландии происходит действие великого романтического балета «Сильфида», и мой новый балет мог бы напомнить зрителям об этом факте, а также показать танцы в шотландском стиле...» Так соединились в одном спектакле, фигурально говоря, шотландский килт и туника (тюник, как говорят балетные) сильфиды. Для Баланчина искусство хореографии всегда ассоциировалось прежде всего с женщиной. «Балет – это матриархат», – любил повторять он. В «Шотландской симфонии» хореограф создал психологически тонкий образ сильфиды, неуловимой, манящей и трогательной, стремящейся к человеку и ускользающей от него. Редкая пластическая музыкальность Ульяны Лопаткиной, графическая точность каждой танцевальной фразы позволили балерине раскрыть характер своей героини, не прибегая к мимическим приемам. Переход от одной мелодии рисунка к другой, смена психологических состояний – все было естественно и поэтически достоверно. Достойным партнером Ульяны Лопаткиной стал Евгений Иванченко. Его героя томят видения, он стремится проникнуть в романтический мир сильфиды, охраняемый воинами-шотландцами. Широкие, вольные прыжки, красивые позы, драматизм игры создают образ героя, словно пришедшего в мир балета из романов Вальтера Скотта. Замечательно исполняют Ульяна Лопаткина и Евгений Иванченко сложные, психологически насыщенные адажио. Безмятежные встречи оборачивались томительным прозрением, и словно все исчезало вокруг, уступая место любви. В «Шотландской симфонии» есть изобретательно и изысканно поставленное трио, своеобразное хореографическое скерцо, миниатюра-шутка, призванная разрядить напряженность романтического действа. Здесь солирует Яна Селина, чье обаяние, острый, стрельчатый рисунок танца, безупречность фразировки мгновенно покоряют зрителя. В ее вариациях – подлинная театральность, легкость юной примадонны, спешащей на бал, чтобы открыть парад танцев кордебалета. Подлинным союзником артистов балета стал оркестр театра под руководством Бориса Грузина, отлично владеющего редкой и нелегкой профессией балетного дирижера. «Шотландский» балет Джорджа Баланчина прозвучал очень по-петербургски, с тонкими нюансами хореографического текста, благородной исполнительской манерой и подлинной музыкальностью. ФОТО Наташи РАЗИНОЙ
Светлана: источник Шотландия. Сильфида. Мариинка ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ Ирина ГУБСКАЯ Санкт- Петербург Поскольку для возобновления спектакля, более десяти лет не появлявшегося в репертуаре, был вызван "носитель стиля" - американский балетмейстер Бен Хьюс, то обозначить событие театр придумал загадочной формулировкой "премьера возобновления". С тем же основанием можно было назвать "возобновление из вторых рук": Бен Хьюс принял эстафету Сьюзен Фаррелл, которая репетировала "Шотландскую" с Кировским в 1986-м. Так что в Мариинке есть кому вспомнить постановочные репетиции баланчинской балерины. В то время когда "Шотландская" появилась в Мариинке, она вошла в блок американской хореографии, став знаком приобщения к мировой балетной культуре. И парадоксально исчезла в следующем десятилетии тотальной баланчинизации. Теперь, нарастив репертуар, Мариинка перетасовывает прежние постановки заново. Что до точности воспроизведения спектакля, за которой бдительно наблюдает Фонд Баланчина, то большой секрет Мариинки, почему на сцене явно "неаутентичные" костюмы Галины Соловьевой. И "ничьи" декорации (ну ничем не отличающиеся от сценографии Семена Пастуха тоже первой кировской премьеры). Не то чтобы они были неуместны - напротив, "картинка" очень даже выразительна. Но все же... В середине восьмидесятых труппа трудилась над освоением новых, непривычных нюансов исполнения хореографии. И все же танцевала "по-своему". Теперь, закаленная баланчинским периодом, все равно оставляет сомнения в точном соответствии. Главную героиню на премьере танцевала Ульяна Лопаткина. Образ Сильфиды - безмятежной, игривой и чуть сдержанной - получился вполне тальониевским. Правда, к теме собственно "Шотландской симфонии" это сплошное бесконфликтное "ясно", без полутонов, без музыкально-пластических контрастов не имеет отношения. Ничего трагического и королевского (у Мендельсона вроде бы Мария Стюарт подразумевалась). Никакой остроты поз, вдобавок постоянно смазываемых неловкими поддержками партнеров, - какая воздушность, если балерину перекладывают с рук на руки как неудобную мебель (якобсоновский "Полет Тальони" труппе сейчас явно не по зубам). Баланчинская точность - это не про Лопаткину с ее феноменальной кантиленой. Тем более не про Евгения Иванченко. Красивые позы - и никакого сурового романтизма, поскольку партия сделана с танцевальными огрехами (в неряшливой вариации не до "игр" с формой пируэта). "Противостояния кланов", яростного неприятия чужака тоже как-то "не вытанцовывалось". Какие там мужчины в килтах - нечто очень балетное. Но опять же - без слаженности впечатливших Мендельсона парадов. Прыжки были серьезным испытанием прочности сцены. Даже Яна Селина, лучше которой на партию травести в труппе не найти, не впечатлила привычной четкой артикуляцией ног. Похоже, исполнители едва разучили мизансцены: то и дело возникала опасность столкновения солистов и кордебалета. С актерской выразительностью тоже недоработали: двойка мужчин отличилась судорожными оскалами, половина дам сияла бессмысленно-балетными улыбками. (Кстати, в восьми костюмах не смогли сделать одинакового фасона плечи.) В общем, выглядело все так, словно труппа станцевала в незнакомом балете. Даже главная пара вышла на поклоны "поперек" второй солистки, словно не догадываясь о ее существовании в спектакле.
Светлана: источник Как зажигаются звезды Автор: Татьяна ЧАПЛЫГИНА 19.11.2009 12:22 14 ноября в Музыкальном театре Карелии давали «Лебединое озеро». Премьера балета с необычной синтетической хореографией Кирилла Симонова состоялась в Петрозаводске в 2005 году. В 2007 г. «Лебединое озеро» с новой петрозаводской балетной труппой, солистами Мариинского театра и симфоническим оркестром Карельской государственной филармонии показали на Международном фестивале балета в г. Савонлинна (Финляндия). Финская пресса и публика одобрительно отзывались о спектакле и восхищенно — о молодых танцорах Мариинки. Именно после фестиваля в Савонлинна, как говорится, они «проснулись знаменитыми». Возможность увидеть своими глазами восходящих звезд появилась и у наших зрителей Екатерина Кондаурова, Ислом Баймурадов и Максим Зюзин не скрывают, что после выступления в Савонлинна с балетной труппой Музыкального театра их карьера стала развиваться стремительно: интересные предложения, новые спектакли, главные партии. В начале ноября Мариинский театр гастролировал в Испании. В балетах «Шопениана», «Шехерезада» и «Жар-птица» молодая танцовщица Екатерина Кондаурова блистала наряду со знаменитыми Ульяной Лопаткиной и Ирмой Ниорадзе — примами Мариинки. А через пару часов после приземления самолета в аэропорту Санкт-Петербурга Кондаурова уже спешила на поезд, отправлявшийся в Петрозаводск. Небольшой отдых, совместные репетиции с артистами балета, и вот она уже прекрасная Одетта и восхитительная Одиллия. Красивая, грациозная, удивительно артистичная. Эта партия позволила балерине проявить не только техническое мастерство (когда Кондаурова крутила 32 фуэте, зал не удержался от криков «Браво!», а ее адажио с Зигфридом в первом акте вызвало бурные аплодисменты), но и артистический талант. По традиции партии «белой» и «черной» принцесс исполняет одна танцовщица. Екатерина Кондаурова справилась с нелегкой задачей перевоплощения успешно. Поскольку в постановке Кирилла Симонова мир реальный и мир грез то соединяются, то существуют параллельно, возникает ощущение, что личность главной героини попросту раздваивается. Как любая женщина, она может быть и нежной, и обольстительной. Сложно сказать, что Кондауровой-актрисе удается лучше. «Очень интересно исполнять одну и ту же роль в разных постановках, со своими нюансами и задачами, — говорит Екатерина Кондаурова. — Я стала много танцевать сольных партий, стала первой солисткой Мариинского театра. Это оказалось возможным в том числе и благодаря карельскому «Лебединому озеру», исполненному в Савонлинна. И выступление в Петрозаводске для меня тоже очень важно. Не говоря о том, что с каждым спектаклем я оттачиваю, что называется, мастерство, я хочу показать местным театралам, чего я смогла добиться в роли Одетты — Одиллии за этот сезон». Творческий союз Симонов-Кондаурова-Баймурадов-Зюзин сложился за кулисами Мариинского театра почти десять лет назад. Специально для трио танцовщиков Кирилл Симонов поставил балеты «Come in!» и «Стеклянное сердце». К новациям хореографа артисты привыкли, сами собой распределились амплуа: герой-героиня-антигерой. Максим Зюзин (второй танцовщик в Мариинке) органично смотрится в образах принцев, Ислом Баймурадов, солист характерного танца, — убедительный злодей. В «Лебедином озере» они впервые втроем исполняют главные партии. Особая сложность — в короткий срок станцеваться с основной балетной труппой. Первоначально Кирилл Симонов рассчитывал, что его коллеги по Мариинскому театру выступят и в «Ромео и Джульетте». Этому проекту не суждено было состояться из-за большой загруженности танцоров. Вероятно, мы увидим их в одной из новых постановок Музыкального театра РК.
Карина: источник Mariinsky Stars Welcome Guests at the Royal Ballet By Kevin Ng Special to The St. Petersburg Times The Royal Ballet in London has invited two Mariinsky ballerinas as guest dancers this year. Following Yekaterina Osmolkina’s guest appearances in “Swan Lake” in March, another star, Yevgenia Obraztsova (who was in Cedric Klapisch’s 2005 film “Russian Dolls” as well as in Bertand Normand’s 2006 film “Ballerina”), appeared in “The Sleeping Beauty.” Last Saturday, for her second and final performance, Obraztsova was superb and showed herself to be fully at home in The Royal Ballet’s production of “Beauty.” This production was premiered in 2006 to celebrate the illustrious British company’s 75th anniversary and artistic director Dame Monica Mason based it on the company’s landmark 1946 production by Dame Ninette de Valois which reopened the Royal Opera House after the Second World War. This production is far superior to the Soviet production by Konstantin Sergeyev that is danced by the Mariinsky Ballet this year, and which was also shown at Covent Garden last summer during their London tour. Sergei Vikharev’s reconstruction of the original 1890 Imperial Ballet version of “Beauty,” which is, unfortunately, seldom danced by the Mariinsky, is still the definitive production of this classic. Obraztsova was a classically pure Aurora in the best of Mariinsky traditions. Every element of her dancing was perfectly pitched, as well as being rich in detail. Her dancing maintained the complex balance required by the Rose Adagio in Act 1. In the Act 2 vision scene, she was warm and tender, giving an exquisite solo, and in the final wedding act she was radiant in the grand pas de deux. She was strongly partnered by the Royal Ballet principal David Makhatelli, although he was not as technically polished, his solo lacking precision. Earlier last week the Royal Ballet star Alina Cojocaru (a favorite of St. Petersburg audiences and a regular guest with the Mariinsky) also gave a superlative performance with her regular partner Johan Kobborg, which was even more satisfying than the Obraztsova/Makhatelli performance. These “Beauty” performances were splendidy conducted by another Mariinsky guest, Valery Ovsyanikov. Another significant ballet program was staged at the Mariinsky Theater the week before. The Mariinsky Ballet revived Balanchine’s 1952 masterpiece “Scotch Symphony” after a gap of more than 15 years. This staging was by Ben Huys, a former New York City Ballet dancer. Balanchine staged this ballet to music by Mendelssohn following his visit to the Edinburgh Festival. The great choreographer, captivated by the Scottish landscape and the theatricality of the military parades of the Scottish regiments, created a very poetic ballet. Alina Somova was expressive in the lead role, while Alexander Sergeyev was full of passion as her cavalier. The Mariinsky corps de ballet was wonderfully alive and vibrant, illuminating the engaging patterns choreographed by Balanchine. The whole cast was triumphant in the final joyful movement. “Scotch Symphony” and another Balanchine masterpiece, “Theme and Variations,” were the first two Balanchine ballets to be staged in Russia — the Mariinsky (then known as the Kirov) Ballet staged them under former artistic director of ballet Oleg Vinogradov. Fittingly, this new program also included “Theme and Variations,” Balanchine’s fantasy on “Sleeping Beauty.” Viktoria Tereshkina danced the demanding lead role gloriously, and Vladimir Shklyarov was, as usual, technically dazzling. This excellent program was completed by “In The Night,” created by Jerome Robbins, the second greatest New York City Ballet choreographer after Balanchine. A chamber ballet set for three couples, it depicts the three stages of a woman’s relationship with her lover, danced by three different female dancers. In the first passionate duet, Maria Shirinkina and Filipp Steppin were youthful and flowing. In the aristocratic second duet, Konstantin Zverev danced with a noble bearing, partnering a radiant Maya Dumchenko. And in the emotional final duet, Mariinsky prima ballerina Uliana Lopatkina was excellent. The ending was moving, with the three different couples uniting on stage and greeting each other. The Mariinsky Ballet will depart early next week for a three-week tour to Japan.
Карина: источник Прима Мариинского театра выступит на Зимней Олимпиаде-2010 САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 23 ноября. Прима Мариинского театра Ульяна Лопаткина дебютирует на канадской сцене 10 февраля, в рамках культурной программы Зимней Олимпиады, сообщил в воскресенье Оргкомитет-2010. Вместе с ней на сцене ванкуверского театра «Орфей» выступят российский альтист и дирижер Юрий Башмет, артисты Мариинского и Большого театров, а также ансамбль «Солисты Москвы». Как сообщает ИТАР-ТАСС, Россия — страна-хозяйка Зимней Олимпиады-2014 — подарит спортсменам и гостям Олимпиады в Ванкувере поистине «божественный вечер балета и классической музыки». Выступление российских мастеров пройдет в рамках «Олимпиады культур», которая начнется 22 января и будет продолжаться вплоть до 21 марта, до завершения Паралимпийских Игр. На сценических площадках Ванкувера и Уистлера будут даны в общей сложности 186 концертов коллективов из Канады и других стран.
полная версия страницы